Бумажный грааль. Все колокола земли

Дверь распахнулась, и в дом прошлепали Нора и Эдди в мокрых курточках. Уолт увидел, что на улице льет не на шутку; в открытую дверь врывался ветер с дождем. Нора резко затормозила, словно за что-то зацепилась, а потом дернула еще раскрытый зонтик и потащила его через дверной проем, который был дюймов на шесть у́же, чем необходимо. Зонт вывернулся наизнанку, и Нора, довольная собой, занесла его в прихожую.

Уолт забрал зонт и попытался вывернуть его обратно, уткнув в ковер и надавив сверху.

– Это все ветер, – объяснил он Айви, как только она зашла в дом.

Раздался хруст, несколько спиц сломалось, и половина зонта просто-напросто обвисла, как будто не совладав с гравитацией. Айви сняла пальто и повесила на крючок. Затем повертела зонт в руках, всем своим видом говоря: «Ну молодец! Мастер на все руки!»

– Вот видишь! – обратилась к ней Джинкс.

Айви открыла раздвижную дверь и выбросила зонт на террасу.

– Видишь что? – поинтересовался Уолт.

– Мужчины! – сказала Джинкс. – Ничего личного, Уолтер. Мы просто обсуждали… Нет, ни в коем случае не тебя. Мне нужен был пример, а ты попался на глаза, вот и все.

– Я пытался его починить. – Уолт взглянул на жену в поисках поддержки, а она, совсем как Нора, по-кроличьи сморщила нос.

– Ого, ты посуду вымыл, пока нас не было! – восхитилась Джинкс. – Я была к тебе несправедлива. Прости. – Она похлопала его по плечу.

– Ничего, – отозвался Уолт. – Я не злопамятный.

– Ты же убрал рулет в холодильник? Генри любит сварганить себе сэндвич из остатков.

– Конечно, – сказал Уолт, уже поворачиваясь к столу.

Если действовать быстро, он успеет расплющить скульптуру. Никто и не заметит…

Тут раздался хохот Эдди, а вслед за ним – безумное хихиканье его сестренки. Они увидели голову.

– Такой смешной! – воскликнула Нора, схватив немецкого аристократа с блюда.

Она подняла его за шею, чтобы все увидели. В тот же миг скульптура развалилась на две части, и голова плюхнулась на ковер, где и застыла, уставившись мертвецким взглядом в потолок. Черты лица заметно сплюснулись после падения.

– Ради всего святого… – выдохнула Джинкс, не веря своим глазам.

– Это… последствия метеоритного дождя, – ляпнул Уолт.

Нагнувшись, он поднял свое творение и раскатившиеся по полу кусочки брокколи.

Нора тут же выхватила злополучную голову и понесла на кухню, пытаясь увернуться от Эдди.

– В раковину! – крикнула Джинкс. Она волком зыркнула на Уолта, но затем махнула рукой и направилась к двери. – Мы с Генри пойдем спать.

Уолт рискнул посмотреть на Айви, та сурово взглянула в ответ. А потом, не в силах больше терпеть, рассмеялась – хотя и сделала вид, что кашляет, – и поскорее поднялась на второй этаж.

Входная дверь захлопнулась, оборвав шум дождя. Уолт пошел к лестнице вслед за женой, по пути заглянув на кухню, где Эдди долбил по остаткам головы деревянной ложкой, а Нора с венчиком для яиц дожидалась своей очереди.

Глава 22

Бентли сразу подумал про деньги, сокровища: не золотые монеты, конечно, – те весят побольше, – но, возможно, свернутые пачки двадцатидолларовых купюр, которые кто-то затолкал в банки и припрятал под нужником.

Пастор поставил хлебницу на землю рядом с ямой и прикрыл находку зонтом. А затем дрожащими пальцами повернул ручку. Крышка отъехала назад, и ящичек распахнулся. Внутри теснились небольшие стеклянные банки – закупоренные и с виду пустые. Уж точно без денег.

Бентли взял одну и хорошенько осмотрел. На дне что-то лежало. Он посветил фонариком. Это был зуб – человеческий коренной зуб с серебристой пломбой! Поставив банку на землю, пастор достал другую – на этот раз с прядью волос, сложенной вдвое и перевязанной нитью. Он осветил всю хлебницу целиком. Все банки походили одна на другую – по-видимому, в каждой хранилось не что иное, как частичка человеческого тела: отрезанный кончик ногтя, несколько ресниц, зуб, клочок кожи…

Захлопнув хлебницу, Бентли оставил ее на земле, а две банки отнес к сараю и юркнул вместе с ними под крышу. Там он бросил зонт на пол, смахнул с одной из деревянных полок пару ржавых совков и на их место водрузил банки. Положив фонарик рядом, он взял первую из банок, с зубом. Кольцо на горлышке легко проворачивалось, однако сама крышка сидела плотно. Он поддел ее край большим пальцем – не помогло. Кто-то закупорил банки на совесть…

Сама мысль о том, что кто-то консервировал подобные вещи, ужасала пастора. В памяти всплыла пустая комната с железными крюками, затем – мерзкая картина на полу в гостиной… Заметив торчавший из доски гвоздь, Бентли попробовал поддеть крышку с его помощью. Раздался легкий хлопок, и сразу – звук выходящего из банки воздуха. А еще – несомненно – человеческий крик, тихий и беспредельно далекий.

Краем глаза пастор уловил движение за деревьями. Он выключил фонарик и поспешно закрыл банку. Дождь лил довольно сильно, поэтому и махину дома, и сад заслоняла серая пелена капель. В тумане подрагивали лучи фонариков, а следом, ссутулившись, брели две смутно различимые фигуры.