Бумажный грааль. Все колокола земли

– Да чтоб вас! – рявкнул Бентли. – Это не смешно! Я не намерен исповедоваться! Просто хочу рассказать, что случилось.

– Прошу прощения, – опустил глаза Махоуни. – Честное слово, простите. Я не удержался. Продолжайте.

– Хорошо, – вздохнул пастор. – Сразу скажу вам как есть. Долгое время я вел в какой-то степени двойную жизнь и в той, параллельной, жизни творил нечто постыдное.

– Всем нам есть чего стыдиться…

– Это другое. Мои проступки гораздо хуже, чем вы себе представляете. Мюррей Лерой знал меня – или думал, что знает, – как служителя Дьявола. Сатанинского падре по фамилии Флэнаган.

– Падре?

– Ну, пастора. Какая разница. В общем, я подкинул Лерою и еще одному типу – Джорджу Нельсону – идею продать свои бессмертные души. В буквальном смысле. Вы знаете Нельсона – он юрист, работает на Главной площади. Это он нашел в переулке сгоревшее тело Лероя. Вместе они втянули в это дело третьего – Роберта Аргайла, который пребывал в затруднительном положении после какого-то конфликта с властями. У Аргайла имелись… назовем их деловыми контактами. В Восточной Азии. Так или иначе, с моей помощью эти трое – Лерой, Аргайл и Нельсон – продали души Дьяволу. – Он сделал паузу, подождав реакции Махоуни.

– Как продали?

– За деньги. И очень неплохие. Вижу по лицу, что вам в такое не верится, – да я и сам, признаться, сначала поверить не мог.

– Хотите сказать, они возомнили, что продают свои души? Как Фауст? А контракт был? Они подписали какую-то бумагу?

– Нет. Точнее, не совсем. Вместо подписи каждый взял барную салфетку, укусил ее, сильно сжав челюсти, а затем натер следы от зубов углем. А еще они передали мне… нечто вроде залога. Прошу заметить, об этом я не просил. Это устроила, так сказать, третья сторона – человек по фамилии Обермейер, живущий в Санта-Ане. Нельсон отдал прядь волос. Мюррей Лерой – отрезанный кончик пальца. Жуткий был садомазохист, не иначе. Полнейший выродок. Аргайл предоставил маленький пузырек с кровью. Все эти предметы я получил в обычных стеклянных банках для консервирования. Теперь вы понимаете, почему я не в восторге от сегодняшних находок? – Он махнул в сторону банок на столе.

– Мне они тоже не слишком-то нравятся, – заметил Махоуни.

– Понимаю. И перестаньте так на меня взирать поверх очков! Вы еще и половины не знаете. Нельсон с Лероем и до этого занимались спиритизмом, баловались оккультными практиками, порой весьма омерзительными. Лероя я знал много лет и сильно недолюбливал. Даже будь у него совесть, она давно прогнила. А Джордж Нельсон никогда не блистал умом. Двадцать лет назад он добился лишь одного – наконец понял, что высот ему не достичь. Едва держался на плаву, занимаясь мелкими делами о разводах. И когда он оценил свои перспективы, то малость огорчился. Что до Аргайла – один Бог знает, куда завела бы его судьба, не провались он в яму, которую вырыли ему эти двое. Да и я помогал, чего уж там. Вот что я пытаюсь донести. Я и сам трудился как экскаватор. В общем, план был прост. Этот Обермейер намекнул, что мог бы оформить нашу сделку за определенную сумму, комиссию. В то время никто из участников в золоте не купался, но и первоначальный взнос не сильно бил по карману. Мы договорились, что позже, если всех все устроит, они заплатят мне серьезные деньги. Само собой, на эту сумму я и не надеялся. Я всего лишь задумал мелкий розыгрыш: вытрясти пару долларов у Дьявола и направить во благо Церкви.

– Уж простите, но я скептически отношусь к таким вот благодеяниям, – вклинился Махоуни.

– А как, по-вашему, следовало распорядиться деньгами? Купить «кадиллак»?

– Возможно, вообще не стоило их брать?

– Тогда ими завладел бы кто-то еще. Как-никак, у нас в стране капитализм. Одни отдают деньги, другие забирают себе. В тот день забрал я.

– Кажется, я понял. Вы продали собственную душу, чтобы взамен получить… Нет, не весь мир. Вы были выше этого. Задумали стать благотворителем. Эдаким Робин Гудом от Церкви.

– Ну… – протянул Бентли, – вроде того. Полагаю, что так. Знаю, это тщеславие. Но если я и продал душу – видит Бог, я продал ее не для собственной выгоды.

– Я вам верю. Хотя рассказываете вы об этом как-то нерадостно.

– Разумеется, я не рад.

– И что же вас гнетет?

– История на этом не закончилась. Те трое разбогатели, а я нет, так что время от времени я напоминал им о себе. И договор оставался в силе. Я не раз давал себе слово бросить, но затем либо ломался фургон с бесплатными обедами, либо прорывало трубу, и я через посредника выходил на связь с Аргайлом или Лероем, чтобы попросить об «услуге». Да, так я это называл. Аргайл поднялся выше других, поэтому к нему я обращался настойчивее. И представьте, мой план работал, потому что они мне верили. И того хуже – боялись. Как вам это нравится? Стыд и позор, согласны?

– Пожалуй, – кивнул священник.