Бумажный грааль. Все колокола земли

Аргайл разглядывал свое отражение в зеркале. Он уже много недель плохо спал. Да и голова постоянно раскалывалась. Его полуночные вылазки в город закономерно привели к такому состоянию, будто по черепу настучали дубинкой. А еще эти кошмары, голоса – потусторонний лепет и бормотание, словно кто-то распахнул дверь в преисподнюю…

– Довольные клиенты будут абсолютно другими, – устало сказал мужчина на другом конце провода. – Новые лица, новые легенды. Дон Литтл нанял ребят в агентстве временной занятости и как следует их натаскал. Признаки пирамиды не разглядеть. Разве что под микроскопом. Я удивлен, что инвесторы еще не валят к вам толпами.

– Я тоже, – сухо заметил Аргайл.

И сразу вспомнил. Вообще-то, кое-кто к нему уже обратился – несколько недель назад. А он совсем забыл, отложив документы в дальний ящик. Тогда ему было не до того. Да и сейчас не до бизнеса из-за всей этой чертовщины…

Ни с того ни с сего Аргайла охватило цепенящее чувство, будто за ним наблюдают, – такое навязчивое, что он развернулся на крутящемся стуле, хотя сзади никого быть не могло: всего в трех-четырех футах находилась глухая, без окон, стена. В ушах засвистело, и вдруг раздался скрип, наводивший на мысль о висельнике, который медленно раскачивался в петле. По шее у Аргайла заструился пот, голова загудела. Он немного посидел в напряженном ожидании, а затем потихоньку выдвинул нижний ящик стола. Там лежали четыре банки из запасов Лероя. Он открутил с одной крышку, и наружу вырвалось легкое дуновение – последний вздох заключенной внутри жизни.

Зловещие звуки стихли, растворились. Ощущение чужого присутствия исчезло. За спиной больше ничего не было – только дипломы в рамках да всевозможные трофеи Малой бейсбольной лиги и детских футбольных команд.

– Вы меня слушаете?

– Да, – ответил в трубку Аргайл и, с трудом сосредоточившись, поглядел в свой список. – Что у нас с сиротами?

– Шумиха – будь здоров! На прошлой неделе получили одобрение от налоговой. Кадры вышли идеальные – филиппиночка лет четырех на краю огромной помойки со слезами роется в мусоре. У нее огроменные глазищи, совсем как на тех картинах[40]! Слезы хлещут ручьем!

– Где вы ее нашли?

– Девчонку? В Пасадене. Фотосессию провели на свалке в Уиттьере. Привезли несколько грузовиков с разным хламом, чтобы обставить все как надо – тряпки, бутылки, гнилые фрукты и так далее. Навалили огромную гору. Получилась типичная помойка из стран третьего мира. Девчонке дали в руки потрепанную корзинку, а внутрь положили – оцените, как все продумано! – гнилой банан и мягкую игрушку-собачку. Сперва мы взяли камень и хорошенько потрудились над этой собачонкой, вырвали ей глаз – в общем, придали жалкий вид. Картинка получилась – обрыдаешься. Кстати, мать девочки была домработницей у Бенсона. Помните Джима Бенсона?

– Бенсона? – Аргайл начал перебирать в уме людей с похожими фамилиями. Фраза «вырвали ей глаз» эхом засела в голове, подобно приставучему детскому стишку. – Это тот Бенсон, который угрожал растрепать журналистам про купоны?

– Нет, тот был Бентон. Через «т». Он сейчас в больнице в Камарильо, совсем кукухой поехал. А этот – Бенсон. Он сделал крутую пиар-кампанию для «Разбогатей уже вчера».

– А что с домработницей и ее дочкой? Порядок?

– Мы отправили их обратно в Манилу. Мать нашу рекламу в жизни не увидит.

– Я имел в виду другое. У них все хорошо? Девочка довольна?

– Довольна?

– Вы о ней позаботились? Я не хочу эксплуатировать детей. Разве что воображаемых.

– Конечно позаботились. Это само собой. Купили им с матерью два билета на родину, дали тысячу баксов в придачу. Уж всяко лучше, чем депортация.

– Отправьте матери еще тысячу. Нет, лучше пять. И еще столько же – в траст-фонд на имя девочки. И позвоните Джорджу Миффлину в Маниле. Пусть за ними приглядывает.

– Ладно, как скажете.

– Так и говорю. Где размещаем рекламу?

– Пока договорились на двадцать четыре полосы, все в глянцевых журналах. Спасите голодающих сироток, бла-бла-бла. Слезовыжималка что надо. Кладет на лопатки всю эту прилизанную журнальную лабуду.

– Хорошо. Что-то еще?

Он вновь услышал скрип, как будто дети-призраки оседлали качели на улице. А еще в комнате стало намного жарче, чем должно быть. В оконные стекла хлестал косой дождь. Аргайл расслабил галстук и расстегнул пару пуговиц на рубашке, тревожно озираясь по сторонам. Он мог поклясться, что рядом что-то есть. Прямо сейчас, в этой комнате.

В ящике оставалось три банки.

– Да, вот еще. Я быстро, – продолжал собеседник. – У Бенсона возникла блестящая идея. Афера с ликвидацией имущества. Он попросил обсудить это с вами.

– Рассказывайте. – Аргайл уставился на стол, попробовав сосредоточиться на беседе.

В трубке то и дело шуршали помехи, а голос, казалось, звучал из другой галактики или по допотопному телефону.