Бумажный грааль. Все колокола земли

Эдди изучал собственную ладонь, не обращая на улитку внимания.

– Конечно, – заверил Уолт. – Здесь живет много почтенных звериных семейств. – Вспомнив, какой успех возымела его вчерашняя сказка, он взмахом руки обвел двор и продолжил низким, солидным голосом: – По ночам еноты и опоссумы используют заборы в качестве мостов, чтобы в поисках пищи путешествовать от одного дома к другому. Весной из канав выныривают жабы, а под поваленными деревцами селятся саламандры.

– Что? – нахмурилась Нора, шмыгнув носом.

Эдди поднял корявую ветку, упавшую с дерева, взмахнул ею, как бейсбольной битой, а затем бесстрастно поглядел вдаль, в какую-то незримую точку на небе.

– Ты о чем? – спросил девочку Уолт.

– Сала-что?

– А, саламандры?

Малышка кивнула.

– Не знаешь, кто такая саламандра?

Она мотнула головой.

– Это такое земноводное.

– А?

– На ящерку похожа, – подсказал Эдди.

– И на жабу? – предположила Нора.

– Можно и так сказать, – согласился Уолт. – Жаба – кузина саламандры. И знаешь что?

– Что? – прошептала Нора.

Уолт прищурился:

– На прошлой неделе я встретил здесь жабу в пальто и шляпе!

– Ого! – восхитилась Нора.

– А еще мышонка в жилете. И в очках.

Девочка прикрыла рот ладошкой, словно боясь слишком громко ахнуть. Ее брат закатил глаза.

– Что? – повернулся к нему Уолт. – Ты мне не веришь?

Эдди повел плечами, едва заметно ухмыляясь.

– Давай поспорим, – сказал Уолт. – Ставлю ломаный цент!

– Поспорь с ним, Эдди! – воодушевилась Нора. – Давай!

Мальчик, все еще ухмыляясь, помотал головой.

– Что ж, сам увидишь.

Уолт привел детей в сарай под деревом и притворился, что заглядывает за лопаты и грабли. Нора широко шагала за ним по пятам, покусывая нижнюю губу. Эдди шел следом, потрясая палкой, как мечом.

– Погодите. – Уолт остановился, внимательно глядя на перевернутый цветочный горшок. – Ну-ка, что у нас здесь?

– Что, что там? – заинтересовалась Нора. – Улитка?

– Это просто горшок, – втолковал ей брат.

Уолт достал из кармана фонарик и, включив его, осветил дыру в боковине горшка, чтобы все увидели кукольную мебель:

– Ух, ничего себе! Гляди, Нора!

Девочка решительно шагнула вперед, встала на цыпочки и заглянула в отверстие. От увиденного у нее перехватило дыхание. Она медленно обернулась к Уолту, прошептав:

– Там кто-то живет!

Уолт кивнул:

– Этот дом принадлежит великолепному мистеру Аргайлу. Эдди, хочешь взглянуть? – Он осветил фонариком содержимое горшка.

Мальчик посмотрел внутрь. Нора вцепилась в руку брата, пытаясь подлезть поближе и еще раз взглянуть самой.

– Не говядничай, – прошептала она.

Внезапно Эдди поднял горшок, открыв на всеобщее обозрение кукольную мебель, невесомую паутину и жужжащую муху в белом саване. Паук, сопоставимый с серебряным долларом[43], если измерять вместе с лапками, метнулся вниз по стенке горшка, а оттуда – на запястье Эдди. Нора с визгом отскочила, врезавшись в Уолта, а ее брат, изумленно вскрикнув, запустил горшком в стену, после чего прокатил по руке палкой, пытаясь сбить паука. Как только тот упал на земляной пол, Эдди размахнулся и обрушил на него палку. С криком «Ах ты, сукин сын!» он колошматил по полу, пока не сломал свое оружие.

Нора тряслась от изумления и страха, Уолт обнимал ее за плечи, пытаясь успокоить. Эдди начал топтать паука – или то место, куда он упал, – пытаясь растереть врага в порошок. Наконец первоначальный ужас сошел на нет, и мальчик перевел дух, хотя и продолжал глядеть под ноги, высматривая признаки движения.

– Думаю, с ним покончено, – выдержав паузу, резюмировал Уолт.

– Кто это был? – спросила Нора, осмелев оттого, что опасность миновала.

– Сенокосец, – ответил Уолт.

– Он косил сено?

– Это паук, – разъяснил Эдди.

– Это он – мистер Аргайл? – спросила Нора. – О нем вы говорили?

– Нет, – солгал Уолт. – Не знаю, что паук сделал с мистером Аргайлом.

– Убил? – ахнула девочка.

– Нет, не думаю.

– Он убил мистера Аргайла! – захихикала Нора, загородившись ладошками.

Увидев, что она больше не волнуется, Уолт с облегчением вздохнул.

– Что смешного? – поинтересовался он.

– Эдди сказал «сукин сын», – пропищала девочка. – Сукин сын! Сукин сын!

– Да, – признал Уолт. – Но у него имелась на то причина. А у тебя ее нет, так что ты так не говори.

– Я вам рассказываю.

– Спасибо, я и сам слышал.

– Бедный мистер Аргайл, – вздохнула Нора, и вместе они двинулись к дому.

Вдалеке колокола пробили восемь часов. На мгновение Уолт решил, будто звуки доносятся из церкви Святого Антония, однако чуда не произошло. Звон долетал со стороны центра и Главной площади, возможно – из Католической церкви Святого Духа. Уолт не помнил, чтобы раньше там отбивали каждый час, но, возможно, он не обращал внимания, потому что действовала другая колокольня, ближе к дому.

Прозвенели первые ноты рождественской мелодии, и даже пятнадцать минут спустя, когда Уолт уже вез детей на восток по Чепмен-авеню, музыка все не стихала. Вновь зачастил дождь.