Бумажный грааль. Все колокола земли

Грэм медленно прикреплял наживку на крючок, пока Элоиза сидела на краю лодки и на что-то жаловалась. Ее желания и недовольства он понимал лишь отчасти. Жадность сестры была и вовсе чужда Грэму. Делая вид, будто поправляет шляпу, он уменьшил звук на слуховом аппарате. Стало почти тихо, искаженный голос Элоизы доносился издалека и словно принадлежал раздосадованному призраку. Грэм слышал, как стучит кровь в венах. Он забросил крючок с икрой лосося в пруд, и грузиками его потащило ко дну.

Элоиза вдруг перешла на крик. Грэм дернулся. Утка взлетела, громко хлопая крыльями. Оказалось, Грэм задремал, чем ужасно разозлил сестру. В ее расписании нет места для его сна.

– Чего? Что ты сказала? – переспросил он, улыбаясь.

Грэм в открытую усилил громкость на слуховом аппарате. Элоиза поджала губы и бросила на него гневный взгляд. Она как будто мысленно считала до десяти, чтобы успокоиться. Грэм мог бы довести ее до сердечного приступа, но не стал. Элоиза в любой момент может его убить. Она на такое способна.

– Я сказала, что могу его принять. Я подготовилась.

– Что принять? – с озадаченным видом спросил Грэм.

Элоиза что-то ответила, но он не расслышал – к горлу подступила мокрота, забивая весь рот. Он сплюнул на траву и отдышался. Спустя минуту Грэм снова заговорил.

– Так что? – Он снова изобразил замешательство.

Элоиза в ужасе уставилась на него, пораженная то ли его кашлем, то ли неспособностью понять ее слова.

– Говорю, я подготовилась, – громко и отчетливо произнесла она.

– Как? Для чего?

– Сделала операцию. Теперь я бесплодна. Была еще побочная инфекция с осложнением на бедренный сустав. Никак не заживает. Майкл, я знаю все, что известно тебе, и я приобрела особые силы. Я сосуд, который нужно наполнить.

– Не пойму, зачем наводить болезни на огород. Со временем растения все равно засохнут и умрут. Почему ты так стараешься ускорить этот процесс? Почему не дашь ему развиваться своим путем?

– Потому что это невыгодно. О чем я и говорю. Я готова освободить тебя, забрать эту ношу. Ты же понимаешь, что тебя скоро не станет. А когда ты умрешь, появится кто-то другой. Грааль по праву принадлежит мне. Мы с тобой одной плоти и крови. Я могу претендовать на него точно так же, как и ты. Очень эгоистично с твоей стороны – прятать его все эти годы, когда можно было извлечь пользу.

Объяснять ей что-то бессмысленно. Элоиза слышала лишь то, что хотела слышать, ведь она уже давно определилась. И все-таки стоило попробовать.

– Грааль, говоришь? Необязательно давать ему имя. И использовать его тоже не надо, Элоиза. В мире полно вещей, которые не созданы для извлечения пользы.

– Это уже мне решать.

Грэм бросил на нее взгляд. Говорить с Элоизой – все равно что кричать в колодец.

– Ни я, ни ты не знаем, что это такое на самом деле. Эта вещь опасна. Ее нужно хранить, а не использовать. Это ведь… кусок бумаги, который свернули в виде чаши, куда попало немного крови. Лучше бы он вообще не привозил ее с востока. Ты мечтаешь снять крышку с ящика Пандоры.

Грэм захрипел, как бывало с ним после долгих разговоров. Он закрыл глаза, стараясь не двигаться и перевести дыхание. И снова накатила волна боли. Только бы не подать виду… Через некоторое время Грэм открыл глаза. Элоиза смотрела на него с растущим недовольством, стремясь извлечь из старика хоть какую-то выгоду.

– Он и стал причиной импотенции Джона Рёскина? – спросила Элоиза.

Грэм пожал плечами и потянул удочку. Крючок, как всегда, за что-то зацепился. Люди годами заваливали пруд всяким хламом. Иногда в него падали деревья. Трудно сказать, что попалось на крючок, но это точно не рыба. Грэм потянул еще раз, однако крючок только сильнее застрял.

– Да и ты… Почему не завел детей? Всю жизнь как монах.

– Семейная жизнь не для меня.

Элоиза скептически на него посмотрела, как бы намекая, что брат с ней нечестен.

– Лично я считаю, что из-за импотенции Рёскин и стал Королем-Рыбаком. Грааль попал прямо к нему в руки и…

– Какой еще Грааль? Ты слишком буквально все понимаешь, Элоиза. В погоне за прибылью ты, похоже, совсем тронулась умом. Есть только лист бумаги…

– Неважно. Просто выслушай меня. У Рёскина имелись все необходимые инструменты. Он был талантлив от природы, и вдруг ему выпала такая задача.

Элоиза задумчиво посмотрела на воду, взволнованная собственными размышлениями.

– А ты не умна. За деревьями леса не видишь.

– Это ты как раз не видишь.

– Какая разница, что я вижу. Я всю жизнь строил свой дом, как и говорилось в Писании.

– В Писании! Ну и каков результат? Все напрасно! У тебя нет будущего, а у меня есть. В моих руках весь мир, и я предупреждаю…

– Погоди.

Грэм устал от ее болтовни. Он еще раз дернул удочку и стал не спеша крутить катушку. Удочка согнулась чуть ли не пополам. Быть может, это громадный сом – ленивая тварь, годами лежавшая на дне пруда. Элоиза Лейми молча наблюдала за действиями брата. К поверхности приближалась какая-то тень в окружении ила и водорослей… Резиновый сапог, гнилой и покрытый черными пятнами и слизью. Грэм вытащил его на берег.

Он обернулся и озадаченно глянул на Элоизу.