Бумажный грааль. Все колокола земли

Ее блузка цвета хаки была расстегнута до пупка, а бюстгальтера под ней и вовсе не оказалось. Банди соблазнительно потерлась о руку Говарда и, откинув волосы с лица, бросила на него призывный взгляд. Пальцами левой руки она пробежалась по его торсу, слегка щекоча, и Говард кривовато ухмыльнулся.

– Он не очень-то смел в этом плане, – с улыбкой сказала миссис Лейми, машинально облизнув губы.

– Хорек принес камеру, – сообщила Банди. – Можем все снять на видео. – Она поправила блузку и как будто случайно еще сильнее ее расстегнула.

– Я даже не знаю… – пробормотал Говард и сразу подумал про заднюю дверь. Хорошо, что он успел ее открыть. Был шанс сбежать. Прямо сейчас…

– Ах вот вы о чем подумали, – со смехом проговорила Банди. – Он и правда озорник!

– Идем! – крикнул кто-то из гостиной. Возле кухни появился Тачи с камерой Хорька в руках. Банди распахнула блузку, а к Говарду сзади подошел преподобный Уайт с молотком. Лицо его было красным от алкоголя.

Увидев молоток, Говард чуть не бросился наутек, однако госпожа Банди вдруг завопила:

– Пошли! – и вытащила Говарда в гостиную.

– Куда? – крикнул он, стараясь не выказывать страх.

– Убивать Шалтая-Болтая! – с визгом ответила Банди и повела Говарда вместе с остальными на темную улицу.

Глава 22

– Хорек, ты идешь или нет? – насмешливым тоном спросил Тачи, остановившись на крыльце и глядя в дом. Хорек встал и пошел к остальным, качая головой. Преподобный Уайт направил видеокамеру на художника Джейсона, который, взяв Тачи под руку, изобразил красивую позу – повернулся в профиль и сунул в рот мундштук.

– Зловредные проказы не по мне, – ответил Хорек. – Боюсь, такие выходки меня вообще не трогают. Сплошное легкомыслие, а толку ноль. В пьяные потасовки я не ввязываюсь. – Голос звучал обиженно, словно он думал, что над ним издеваются.

– Бить будет Говард! – крикнула Гвендолин Банди.

– Бей, бей! – со смехом поддержал преподобный Уайт. – Хотя как бить, если ты так и лезешь к нему в штаны? – Он ущипнул Банди за бок, а она обернулась и игриво шлепнула Уайта.

– Ну давай, Хоречек, – сказала Гвендолин. – Разве ты не хочешь посмотреть на силача Говарда? Он же просто вылитый детектив-тихоня со стальными кулаками. Мне такие нравятся. Пьет скотч прямо из бутылки и зовет женщин дамами. Вот кто по-мужски расправится с Шалтаем-Болтаем, беспощадно! Так ведь, Говард? – Она ухмыльнулась и облизала губы, щелкнув языком. Изо рта пахло шампанским.

– Конечно, – отозвался Говард. – Никакой пощады. – И все же он замер на крыльце, вспомнив про трость Грэма – точнее, уже свою трость, – и заглянул через окно в ярко освещенную гостиную, где на диване сидел с надутым видом Хорек. Куда же миссис Лейми переложила трость? Она радостно ему помахала, точно мамаша, отправляющая стайку детей играть в «охоту на мусор».

Оставшись без трости, Говард начал паниковать. С его стороны и так было глупо прийти сюда, хотя он и сам не понимал почему, а упустить трость из виду – глупо вдвойне.

– Забыл трость. – Он хлопнул себя по лбу. – Пойду заберу.

– Потом, – настойчиво сказала госпожа Банди. – Тут недалеко, просто перейти улицу. Мы долго не задержимся. Своего рода партизанский налет. А затем вернемся и поиграем с твоей тростью.

Говард с неохотой позволил увести себя через палисадник миссис Лейми. Он понятия не имел, что за веселая забава им предстоит, но шли они действительно через дорогу. С моря дул холодный ветер, на улице все быстро замерзнут.

– Меня тошнит от самодельных игрушек на газоне, – сказал Тачи.

– Сделай так, чтобы тебя вырвало, Глен, – попросила Банди. – Обожаю перформансы.

– Я вам устрою перформанс! – Тачи перебежал через дорогу и пнул ногой деревянный цветок.

– Эй! – от неожиданности завопил Говард. Впрочем, его восклицание затерялось в пьяных воплях преподобного Уайта, бежавшего с камерой вслед за Тачи. Банди выдернула из земли длинные деревянные тюльпаны и бросила один Джейсону. Они начали изображать фехтовальный поединок на стеблях и скакать по лужайке, топча клумбы.

Наконец все немного угомонились и теперь тихонько хихикали и подначивали друг друга. Говард просто стоял и смотрел. Он не знал, как их остановить, поскольку, как и Хорек, не любил ввязываться в пьяные потасовки и не хотел остаться без трости. Их фиглярство напомнило Говарду о тех временах, когда он, будучи подростком, вместе с друзьями забрасывал чужие газоны туалетной бумагой, только здесь явно чувствовалась серьезность намерений и злобный умысел. Похоже, садик Беннета хотели разнести не из чисто идиотской подлости, а с некой целью, которая Говарду была не совсем понятна.

– Давай, не стой в стороне, как слабак. – Банди ткнула его в пах деревянным тюльпаном. – Повеселись для разнообразия.

Края блузки вылезли наружу и перекосились, во время тюльпанового боя одна пуговица оторвалась. Было видно, что Гвендолин только разогревается. Глаза горели какой-то садистской страстью, и от этого взгляда Говард отступил назад к тротуару.