Бумажный грааль. Все колокола земли

А ведь дальше будет хуже. Охота на Шалтая-Болтая – лишь прелюдия к более масштабным и безнравственным событиям вечера, в котором Говард принимал участие.

Миссис Лейми наблюдала за происходящим с крыльца. Красное кимоно развевалось на ветру, волосы порывом отбрасывало назад, и в свете уличной лампы, накрашенная и напудренная, она выглядела так, будто только что вышла из подпольного борделя. Она одобрительно махнула Говарду, а затем удалилась в дом и закрыла дверь, не желая больше иметь ничего общего с ночным разгулом.

Говард пожал плечами и смиренно двинулся вслед за госпожой Банди, которая схватила его за руку и потащила к Шалтаю-Болтаю. Она ткнула его в ребра, после чего сунула руку в карман брюк Говарда, прижалась к нему и облизала его ухо, сильно покусывая мочку.

– Ай! – крикнул он и резко отстранился, чуть не оставшись без куска уха.

Преподобный Уайт пыхтел рядом с деревянной игрушкой в виде мужчины, доящего корову. Один его глаз сильно дергался, из уголка рта текли слюни. Он передал видеокамеру Джейсону, обеими руками взялся за корову, сорвал ее с подставки и швырнул в сторону дома, как фрисби.

– Устрой им тут, – сказал он Говарду, подмигивая.

Мимо с молотком наперевес пробежал Гленвуд Тачи, замахнулся и ударил по Шалтаю-Болтаю. Правда, фигурка сидела довольно высоко, а удар оказался слабым. Тачи выругался и попробовал еще раз – безуспешно.

– Твою мать! Преподобный!

– К вашим услугам.

Преподобный нагнулся, и Тачи залез к нему на плечи, словно наездник. Лошадь резко выпрямилась и, зашатавшись, чуть не упала. Тачи завопил и ухватился на воротничок Уайта, как за вожжи, и уже вдвоем они бросились на Шалтая-Болтая, смотревшего на них глазами с едва заметным азиатским разрезом. Фигурка из последних сил помахала Говарду, будто знала, какая судьба ее ждет, и за вечер успела к этому подготовиться.

Гвендолин вновь взяла Говарда за руку и потянула за собой, глядя на него с видом распутницы из порнофильма. Он с трудом высвободился из ее хватки и подошел к колышку, на котором держалась корова, как раз в тот момент, когда Тачи опять замахнулся молотком на яйцеголового человечка. Удар не вышел. Тачи еще раз яростно выругался на раскрашенный кусок вибрирующей фанеры. Левой рукой он схватил за волосы преподобного Уайта, а тот дергался взад-вперед, пытаясь его сбросить, и кричал «Ай, больно!», поэтому половина ударов Тачи приходилась мимо, причем замахивался он так сильно, что сам едва не падал с плеч преподобного.

Говард вытащил белый колышек из земли – он оказался достаточно длинным, – крепко сжал его на манер бейсбольной биты, сделал глубокий вдох и крикнул Тачи:

– Смотри, как надо!

Джейсон подбежал ближе и залил их всех светом от камеры. Говард занял исходное положение, преподобный Уайт, тяжело дыша, отошел назад, чтобы освободить место.

– Бей! Знай наших! – Дрожа всем телом, Уайт опустился на колени, чтобы сбросить с плеч Тачи.

– Ты чего! – завопил тот, стараясь удержаться на спине преподобного, словно на родео. Тачи явно не собирался отступать от ухмыляющегося Шалтая-Болтая.

– Извините, преподобный, – сказал Говард и, замахнувшись колышком, ударил Уайта прямо в живот.

Преподобный согнулся пополам и резко выдохнул, точно сломанный бытовой прибор. Тачи с воплем полетел вперед, лицом в землю, сбивая деревянные цветы и беспомощно размахивая молотком в попытках задеть Говарда, который, отойдя в сторону, успел повернуться и теперь с силой ударил колышком по камере в руках Джейсона. Послышался приятный треск, отскочил кусок черного пластика. Говард отшагнул назад и опять замахнулся – лампа камеры разлетелась на мелкие осколки.

Госпожа Банди в ярости бросилась на Говарда, царапая ему шею. Он развернулся и специально занес колышек повыше, чтобы Гвендолин пригнулась и упала на колени. Еще один удар по Джейсону, который никак не хотел выпустить из рук сломанную камеру, и Говард побежал через дорогу к Келли-стрит, а оттуда к центру города. Колышек он швырнул в заросли пустующего участка.

Когда его кинулись догонять, Говард уже скрылся в темноте за углом, а потом, не оглядываясь, резко повернул налево и срезал путь через кусты с задней стороны дома миссис Лейми.

Кто-то громко, с пыхтением, протопал мимо. Раздался шум с другой стороны. Погромщики, видимо, решили разделиться и окружить его. Однако, пока они думали, время было упущено. Говард осторожно осмотрелся – никого. Лишь крики доносились издалека. Похоже, его искали у обрыва.

Он перелез через деревянный забор и тяжело опустился на землю; щиколотку и колено пронзила такая сильная боль, что Говард поморщился. Удивительно, как быстро он привык к трости Грэма. Всего полчаса без нее, а боль усилилась троекратно.

Говард без промедления захромал к незапертой задней двери, тихонько ее прикрыл и залез в кладовку, где стоял водонагреватель. В самой двери находилась вентиляционная решетка, и сквозь нее ничего не было видно. Говард мысленно подготовился к долгому ожиданию, представляя в голове планировку дома. Где-то там его трость, и без нее он не уйдет.