Челтенхэм

Нечего и говорить, что как только воинство Ричарда скрылось за Аквитанскими горами, смута в стране вспыхнула с новой силой. Лорды-федералы, как они сами себя называли, укрытые от железной руки регента Джевеллинским хребтом, подняли стяг защиты престола и отечества, после чего началась страшнейшая грызня за власть. Англия вновь вступила в царство хаоса, из которого недавно с таким трудом вышла. Парламент раскололся на воюющие фракции, и немало масла в огонь подливала ушедшая было в тень королева Маргарита – опираясь на французское золото, она по-прежнему рассчитывала вернуть себе статус регентши с дальнейшими видами на трон.

И уж конечно, каждый клан, каждая группировка желали видеть короля в своих рядах. Бедный Лу превратился в почетный трофей – его захватывали, увозили и перевозили, он тосковал, злился, а самое главное, страдал от разлуки с леди Урсулой Норфолк, детская любовь к которой неудержимо перерастала у Эдуарда в куда более серьезное юношеское чувство. Вдобавок ко всему, среди всей этой замешанной на крови суеты он еще и умирал от скуки – ему только-только стукнуло одиннадцать, но, подобно своему венценосному собрату Густаву Датчанину, Лу уже прекрасно знал, чем вся эта глупость закончится, стоит лишь вернуться дяде Ричарду.

О, чуткость ангельских догадок, как выразился классик. Как гром небесный грянула весть о том, что аквитанская армия переправилась через Твидл ниже Челтенхэма, что Бристоль уже взят, изъявил полную преданность возвратившемуся лорду-протектору, и уже плывут в бискайские туманы плоты с насаженными на кол федералами, а к сентябрю – что Ричард повернул на север и его войска идут на Лондон, впитывая с радостью переходящие на сторону принца-регента мятежные гарнизоны. Второго сентября, в жаркий осенний полдень, Ричард, в уже ставшей привычной манере, шел через заполненный ревущей толпой Стрэнд, опираясь на рукоять меча и, как всегда, монотонно перекидываясь двумя-тремя словами со старыми знакомыми: «Слезь оттуда, дурень, упадешь», «Мэгги, карга, я хоть раз увижу тебя трезвой?» – а в двух шагах позади шел огромный и черный Бербериец IV, с накинутым на луку седла поводом, а за Берберийцем, громыхая, звеня и цокая, шла конная гвардия, а за ней стальной колючей гусеницей втягивалась в город и вся армия герцога Глостерского, властителя и спасителя Великобритании.

* * *

В эту осень Ричард позволил себе стать отцом военно-полевой хирургии. К ноябрю ситуация на фронтах складывалась довольно странная. Три армии одновременно шли на север. По правому берегу Правого Твидла двигалось войско юного Стэнли Ричмонда, единственного тюдоровского союзника Глостеров, по левому берегу Левого – самого герцога Ричарда, и по Центральному Бернисделю, увязая в грязи осенней распутицы, – армия федералов, или, как они выражались, королевская армия под командованием графа Морхольда, державшего при себе плененного короля Эдуарда. Все они, строго говоря, наступали на Бортуикский замок – северную цитадель империи в междуречье Твидлов. Противоборствующие силы разделяла река, и никаких грандиозных баталий или молодецких стычек не происходило.

Не знаю, бывало ли когда-нибудь такое, чтобы военные действия шли в точности так, как рассчитал полководец. Сомнительно. Война – любительница сюрпризов. По крайней мере, той осенью Ричард испытал это в полной мере. Ни в сентябре, ни в октябре не сумев переправиться через Твидл, войска Глостера ушли далеко на север, несколько неожиданно и без особых потерь захватив все левобережье, и в начале ноября перед ними, сквозь завесу дождей, предстали валы, стены и крыши Лидса, а вдали, среди холмов с хмурыми осенними лесами, уже смутно угадывались башни Бортуика над разбегающимися потоками Левого и Правого Твидлов.

Герцог крепко призадумался. Лидские мосты и броды вещь заманчивая, но осада вольного торгового города никаким боком в его планы не входила, как, кстати, и вся зимняя кампания. Упорно не наступающие холода и отсутствие ледяной переправы путали планы – союзная армия Ричмонда точно так же застряла на правобережье, а промедление смерти подобно – того гляди, королевская армия выберется наконец из непролазной бернисдельской грязищи, и тогда никакие морозы уже не спасут – жди ледового побоища. Идти дальше на север, искать переход через Твидл Главный – затея, во-первых, возможная, но сомнительная, во-вторых рискованная – по правую руку уже поднимались предгорья СмокГоун-Хилла – а это уже земля Бэклерхорста. Поди угадай, как этот чумовой удалец отнесется к тому, что на границу пожаловали несметные вражеские полчища, захочет ли слушать какие-то объяснения – вылетят из туманных ущелий всадники в рогатых шлемах, и беды не оберешься.

Герцог покривил губы, некоторое время смотрел на стол перед собой и затем приказал:

– Каллиграфов ко мне. И срочно разыщите графа Роджера.