Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой полови

Последовательный анализ основных тенденций советской внешней политики в этом цикле не был завершен – третий и четвертый ее этапы Николаевский не рассмотрел. Это, видимо, было связано с тем, что его внимание все более сосредоточивалось непосредственно на событиях военного периода. Однако треугольник Китай – Япония– СССР затрагивался и в других статьях историка, создавая логическо-историческую почву, позволяющую изучать проблемы войны на Дальнем Востоке, в том числе вероятность советско-японского вооруженного конфликта в рамках войны на Тихом океане.

Оценки Николаевского с его нежеланием подлаживаться под сиюминутную конъюнктуру нередко вызывали бурную негативную реакцию некоторых русскоязычных печатных органов. Характерными в этом отношении были его статьи, опубликованные в конце 1941 г. в «Социалистичеком вестнике» и в американском леволиберальном журнале The New Leader («Новый руководитель»), в которых доказывалось, что на войну против США Япония решилась, зная о невозможности советского удара по Японии с тыла. Николаевский тонко анализировал разнообразные косвенные подтверждения своей теории, в частности советско-японский договор о нейтралитете, подписанный 13 апреля 1941 г., соглашение о ликвидации конфликта между СССР и Японией в районе озера Наманган в 1939 г. (от 15 октября 1941 г.) и факт переброски советских войск с Дальнего Востока к Москве перед советским контрнаступлением в декабре 1941 г.[675]

В ответ какие только ругательства не посыпались на Николаевского со стороны газеты «Новый путь», издававшейся Даном. Николаевского обозвали «безответственным невеждой»[676], обвинили в клевете на Сталина, руководившего героической борьбой советского народа и неспособного на заигрывание с агрессором (будто не было пакта Молотова-Риббентропа 1939 г.). Правда, авторитетный специалист Карпович высоко оценил публикацию Николаевского. 31 марта 1944 г. он писал по поводу статьи «Китай, Япония и Сталин»: «Статью прочел с большим интересом. По-моему, она Вам удалась – картина получилась вполне полная и убедительная»[677]

. Николаевский ответил своим сторонникам и противникам публично:

«Остается чрезвычайно важным как можно точнее изучать политику Москвы – и западную, и восточную. Последняя становится все более актуальной, и понять ее можно, только честно стараясь установить правду о русско-японских отношениях»[678].

Своего рода итогом дальневосточного комплекса публикаций, связанных со Второй мировой войной, явились статьи Николаевского о предвоенной Японии 20-х – начала 40-х гг.[679]

В них подробно рассматривалась японская партийно-политическая структура, внешнеполитические установки партий, идеологические обоснования владычества Японии над всей Юго-Восточной Азией. В свете этого изучался вопрос о том, как и по каким причинам японская внешняя политика эволюционировала от крайнего антисоветизма к партнерским отношениям с СССР в годы Второй мировой войны, несмотря на неоднократные обострения во взаимоотношениях и даже военные столкновения, происходившие ранее. Большое внимание уделялось советско-японскому договору о нейтралитете 1941 г., которым Сталин фактически признал оккупацию Японией северо-восточной части Китая (Маньчжурии), получившей статус фиктивно-независимого государства Маньчжоу-Го, ставшего в действительности японской колонией.

Николаевский напомнил об эпизоде, когда Сталин, вопреки своему обыкновению, 13 апреля 1941 г. явился на железнодорожный вокзал, чтобы подчеркнуто вежливо и открыто проводить министра иностранных дел Японии, отбывающего к себе на родину после подписания с советским правительством договора о нейтралитете. Поведение Сталина, делал вывод Николаевский, становится понятным только в свете грандиозных паназиатских планов Советского Союза. В результате Япония вступила во Вторую мировую войну, выступив против США, но оставшись в нейтральных отношениях с СССР.

В ряде статей военного времени Николаевский решительно, хотя и уважительно полемизировал с Даном и другими левыми социал-демократами о целях войны и месте в ней Советского Союза, о взаимосвязи военных вопросов и внутренней политики СССР. Надо сказать, что Дан не отвечал Николаевскому той же степенью уважительности и сдержанности.

Интересной, вызвавшей много споров, оказалась статья «Смещение фельдмаршала Браухича»[680], в которой обсуждалась тема превентивности германского нападения на СССР. Отвергая идею о том, что Сталин готовил нападение на Германию в самом близком времени, Николаевский видел источник версии в разногласиях, существовавших между высшим генералитетом германской армии и Гитлером. Генералы (в том числе командующий сухопутными войсками Браухич), исходя из своих стратегических планов и замыслов, видели в качестве главных врагов Германии Великобританию и США. Решение о войне против СССР было принято вопреки мнению руководителей Генерального штаба. Вот тут как раз Гитлеру и понадобилась фальшивая версия о необходимости превентивного удара по Красной армии[681].