Чертополох и терн. Возрождение веры

Орнамент трона Богоматери – сплетение мотивов, взятых из книг Моисеевых, но и из Псалмов Давидовых, заметнее прочих связь со 131-м и 132-м.

На скрижалях Завета, на тяжелых каменных панелях, художник четыре раза повторяет изображение пылающей лампады, цитату 131-го псалма Давидова: «Я поставил лампаду для помазанника моего» («paravi lucernam Christo meo»). 131-й псалом объединяет и славу колена Давидова, и предвестье христианства. «Там возвращу Рог Давидов, в то именно время, когда явится спасение, воссияет род Давидов. Уготовил я светильник помазаннику моему».

Если Рог олицетворяет Давида, то светильник олицетворяет Иоанна Крестителя – «светильник горя и света»; Кирилл Александрийский толкует псалом следующим образом: «Светильнику уподобляет святого Крестителя, так как он, по присущей природе человека мере сил, воссиял пред пришествием Его, впрочем, пользуясь не своим светом, ибо в светильнике не свой свет, но отвне сообщаемый и привносимый. Такое же освещение от Христа в духе можно видеть и во святых, почему и, весьма благоразумно мысля и поступая, сами своим голосом исповедуют, «что из полноты Его мы все получили» (Ин. 1:16).

И если светильники, изображенные на скрижалях, указывают на 131-й псалом, то вся композиция алтаря Роверелла, сложно выстроенная концепция постепенного восхождения – точно указывает на «Псалом восхождения», Давидов псалом 132.

Система ступеней (буквального восхождения вверх) и система каскадов (нисхождения сверху), а также композиция панелей ретабля – подчеркивают идею вертикального восхождения. Вычурная, барочная конструкция трона Богоматери представляет комбинацию раковин и рогов, своего рода сложно организованный каскад, что буквально вторит строчкам 132-го псалма: «это как драгоценный елей на голове, стекающий на бороду, бороду Ааронову, стекающий на края одежды его». Поскольку речь идет не буквально о пролитом масле, но об окропляющем духе, то можно проследить, как этот умозрительный елей изливается вниз по трону Марии: раковина, опрокинутая над Богоматерью (воплощением Церкви), позволяет воображаемому елею стекать по каскадам рогов и трубок вниз, вдоль трона и ступеней.

Тот умозрительный елей, что стекает на бороду Ааронову (то есть на весь род), псалмопевец уподобляет также росе «как роса Ермонская, сходящая на горы Сионские, ибо там заповедал Господь благословение и жизнь на веки».

Роса, упомянутая в псалме, это благодатная вода, высшая ценность на сухой, выжженной земле. Псалом описывает все пространство Израиля: «Роса Ермонская, сходящая на горы Сионские» – здесь представлена вся география Израиля, с севера до юга. Василий Великий толкует символ как призыв к объединению: «Ибо словно дождь, проливающийся на гору Ермон, придает ей многое великолепие, так и умопостигаемый дождь, невидимо проливающийся на горы Сионские, собирает отовсюду братьев воедино, давая их душам соразмерную пользу. Ибо о таком Божественном дожде, уподобляющемся энергиям Святого Духа, рассуждает пророк Исаия: Ибо роса, посланная тобой, есть исцеление им» (Ис.26:19).

132-й псалом Давида воспевает единение еврейского народа после переноса Ковчега Завета в Иерусалим. Призыв к единению разобщенных предвидит будущее разделение царства и сулит встречу колен Израилевых после испытаний. Слияние разделенных братьев произойдет вновь в храме – вот тема 132-го псалма. Храм – это место встречи с позабытыми, отверженными; равно можно трактовать псалом и как предвестие христианства: «где двое или трое соберутся во имя мое, там и Я посреди них».