Чертополох и терн. Возрождение веры

«Пьета», трагический итог земной жизни Спасителя, венчает ретабль, завершает тему восхождения, заданную 132-м псалмом. Спящий на руках Марии младенец – в центральной части – лежит в позе покойного, словно его тоже сняли с креста, мать поддерживает его тело холодной рукой, обреченным жестом. Подняв взгляд выше, зритель уже не узнает спокойную Марию – в сцене Пьеты мы видим внезапно состарившуюся полубезумную женщину; Мадонну принято рисовать молодой всегда (см. «Пьету» Микеланджело из собора святого Петра в Ватикане или многочисленные сцены Пьеты Беллини), разве что Джорджоне в «Мертвом Христе» позволил себе нарисовать старуху. «Пьета», венчающая ретабль, нарушает закон зрительного восприятия (мы не можем уже никогда увидеть ретабль соединенным так, как того хотел Тура, но, зная несколько частей, можем его вообразить): как правило, верхняя часть композиции должна быть визуально легче прочих. В полиптихе Тура – его верхняя часть, «Пьета», самая тяжелая, мрачная; «Пьета» подавляет нижние части своим угрюмым величием. Полукруглый холст выполнен в чернильных тонах, причем контуры лиц и рисование складок проведены жесткой линией, напоминают свинцовые спайки витража. В исстрадавшемся теле Спасителя благости нет; отсутствует и жалость у апостолов к умерщвленному Иисусу. Эмоция, которую выражают лица, трудно описать как печаль или скорбь, это ужас перед пустотой. Лицо молодого безбородого Иоанна Богослова выглядит как лицо старухи: одеревенело, покрылось морщинами. Мертвое тело Спасителя лежит на коленях у внезапно и страшно состарившейся Марии. Руки умершего сведены смертной судорогой, окоченели в том положении, в каком были прибиты к кресту, – даже когда тело сняли, руки простерты в стороны: Иисус словно обнимает мир, которые его убил. Если центральная часть полиптиха – символ восхождения и единения, то верхняя часть – несомненный символ распада. Если центральная и боковые части – это воздвижение Храма, то, поднимая взгляд вверх, мы видим, что Храм разрушен и осыпается. В Евангелии от Иоанна таинственные слова о разрушенном и вновь воздвигнутом храме приводятся в рассказе об очищении храма (Ин.2;19). Иоанн добавляет: «Он говорил о храме Тела своего».

Таким образом, на аллегорическом уровне ретабль «Роверелла» представляет собой воздвигнутый, разрушенный и вновь отстроенный усилием веры храм. Козимо Тура строит общую композицию полиптиха как Храм: с фундаментом-пределлой, колоннами – правой и левой створками, центральным нефом и куполом – полукруглой композицией «Пьеты». По общему контуру, учитывая купольное завершение, этот храм не похож на готический собор, но его можно соотнести с собором Святого Петра в Риме.

Этот многочастный храм, то есть ретабль, выстроенный как дом и храм, – есть образ Тела Господнего, понятого в евхаристической ипостаси. Печальная мелодия концерта ангелов, сопровождающая призыв к единению братьев внутри храма, находит подтверждение в горечи «Пьеты». Ужас апостолов и оцепенение Марии соответствуют мелодии оркестра ангелов. Фигуры твердого Павла, строителя Церкви, и смелого Георгия, победителя Дракона, – стоящие справа и слева от трона, продолжают удерживать композицию от распада. Аллегория храма Господа, возведенного на Законах Моисеевых, поддержана пределлой, на которой изображены эпизоды биографии Иисуса, причем центральным выбран эпизод со святым Симеоном, то есть изображен эпизод Обрезания, важнейший для религии иудаизма.

7

Дидактика ретабля настолько недвусмысленно утверждает связь христианства с Ветхим Заветом, что вступает в противоречие с буллой Евгения IV, опубликованной в 1432 г. Папа Евгений IV ввел гетто, строжайше запретил христианам есть, пить, жить и мыться вместе с евреями, введено обязательное ношение евреями желтых опознавательных знаков.

В отношении трактовки Ветхого Завета евреев строго преследуют за Каббалу и Мидраш, считая последние магией; толковать Ветхий Завет можно лишь в связи с христианством.