Четвертый Кеннеди

— Да пошел ты… Выметайся отсюда, мне надо готовиться к приему гостей.

— Разумеется. Я ухожу. Но помни, что я — генеральный прокурор Соединенных Штатов. Времена сейчас трудные, и такими друзьями, как я, не бросаются. Решай сама. Если ты меня о чем-то предупредишь, никто не узнает. Полагайся на здравый смысл.

И он ушел, добившись поставленной цели. Джералин могла рассказать об их встрече Мартину. Его это вполне устраивало, потому что Мартин стал бы осторожничать. Она могла ничего не рассказывать Мартину и в нужный момент сообщить ему что-то важное. В любом случае он оставался в выигрыше.

* * *

Водитель выключил сирену, и они въехали в поместье Оракула. Кристиан отметил три лимузина, ожидавших на кольцевой подъездной дорожке. Шоферы сидели за рулем, вместо того чтобы курить, собравшись в кучку. Около каждого лимузина прохаживался высокий, хорошо одетый мужчина. Телохранители, тут же оценил их Кристиан. Значит, у Оракула важные гости. Поэтому он и попросил срочно приехать к нему.

Кристиана встретил дворецкий, проводил в гостиную. Оракул сидел в кресле-каталке. За столом расположились четверо членов Сократовского клуба. Кристиан удивился: по его сведениям, все четверо находились в Калифорнии.

Оракул подкатился к столу.

— Ты должен простить меня, Кристиан, за то, что я заманил тебя к себе. Я чувствовал, что в этот критический момент ты должен встретиться с моими друзьями. Они хотят поговорить с тобой.

Слуги поставили на стол кофе и сандвичи. По звонку Оракула — кнопка находилась у него под рукой — из соседней комнаты приходил бармен и принимал заказ на напитки. Четверо членов Сократовского клуба уже выпили и закусили. Мартин Матфорд курил огромную сигару, расстегнув воротник рубашки. Выглядел он мрачным, а Кристиан знал, что мрачность зачастую маскирует страх.

С него он и начал:

— Мартин, Юджин Дэззи сказал мне, что один из твоих лоббистов дал ему сегодня очень плохой совет. Я надеюсь, ты не имеешь к этому никакого отношения.

— Дэззи умеет отделять зерна от плевел, — ответил Матфорд. — Иначе он не возглавлял бы аппарат президента.

— Разумеется, умеет, — согласился Кристиан. — И ему не нужны мои советы, как и кому отшибить яйца. Но я могу ему в этом помочь.

Кристиан видел, что Оракул и Джордж Гринуэлл не знают, о чем идет речь. А вот Лоренс Салентайн и Луи Инч чуть заметно улыбнулись.

— Это не важно, — нетерпеливо вмешался Инч, — не имеет никакого отношения к нашей встрече.

— А ради чего мы собрались? — полюбопытствовал Кристиан.

Ему ответил Салентайн мягким, успокаивающим, обволакивающим голосом. Он привык улаживать споры, мирить разгорячившихся оппонентов.

— Время сейчас трудное. Я думаю, даже опасное. И ответственные люди должны работать вместе, чтобы найти решение. Все здесь присутствующие считают необходимым отстранить президента Кеннеди от выполнения его обязанностей на тридцать дней. Завтра вечером Конгресс на специальном заседании проголосует за это решение. Отказ вице-президента Дюпрей подписать декларацию осложнил ситуацию, но в принципе ничего не изменил. Однако подпись одного из личных советников президента могла бы в немалой степени нам помочь. Мы обращаемся к вам с такой просьбой.

От изумления Кристиан лишился дара речи. Так что заговорил Оракул:

— Я с этим согласен. Будет лучше, если этот кризис разрешат без участия Кеннеди. Его действия иррациональны, их причина — желание отомстить. Они могут привести к ужасающей катастрофе. Кристиан, умоляю тебя, прислушайся к этим людям.

— Никогда, — отчеканил Кристиан. Теперь он обращался только к Оракулу. — Как ты мог принять в этом участие? Как ты мог выступить против меня?

Оракул покачал головой:

— Я выступаю не против тебя.

— Он не может уничтожить пятьдесят миллиардов долларов только потому, что у него убили дочь, — добавил Салентайн. — Демократия нужна нам не для этого.

Кристиан уже пришел в себя:

— Это неправда. Френсис Кеннеди все хорошо обдумал. Он не хочет, чтобы угонщики неделями водили нас за нос и унижали Соединенные Штаты, используя ваше же телевидение, мистер Салентайн. Господи, да они убили главу католической церкви, они убили дочь президента Соединенных Штатов. И теперь вы хотите вести с ними переговоры? Хотите отпустить на свободу убийцу папы? И вы называете себя патриотами? Вы говорите, что вас волнует судьба нашей страны? Да вы просто лицемеры.

— А как насчет других заложников? — впервые подал голос Джордж Гринуэлл. — Вы готовы пожертвовать и ими?

— Да, — не подумав, выпалил Кристиан. Помолчал и добавил: — Я думаю, решение президента — лучший способ сохранить им жизнь.

— Берт Одик сейчас в Шерхабене, — напомнил Гринуэлл. — Он заверил нас, что сможет убедить угонщиков и султана освободить оставшихся заложников.

Кристиан пренебрежительно хмыкнул:

— Я слышал, как он заверял президента Соединенных Штатов, что Терезе Кеннеди не причинят никакого вреда. Теперь она мертва.