Четвертый коготь дракона

– Я совместил свои личные интересы с рабочими… Но это не важно. Я хотел отыскать Жози и поговорить с ней по душам, заставить отказаться от опасного адюльтера. Но в Париже я ее не нашел – сказали, что она уволилась из театра и отбыла в неизвестном направлении. Как вы понимаете, это обеспокоило меня еще сильнее. Пришлось обратиться в Бюро расследований Видока. Эти пронырливые ребята все и выяснили. По их сведениям, Жози перебралась в Цюрих, чтобы быть поближе к своему возлюбленному.

– Забавно, – заметил Максимов. – Она жила в Цюрихе, а он ехал на свидание с ней через Базель. Немалый крюк, если считать от Вены!

– О, у них была та еще конспиративная схема! Все это для того, чтобы сбить с толку возможных соглядатаев… Встретиться они должны были в Шпрайтенбахе, именно потому его величество там и сошел. К счастью, я успел добраться до Цюриха и перехватить ветреную Жози, когда она уже собиралась лететь к своему Франки на крыльях любви.

– А почему вы так настроены против их свиданий? Пусть бы себе ваша сестрица встречалась с императором – что плохого, если она делает это по велению сердца?

– Эх, Макси… Вы не знаете самого главного. Парни из бюро Видока установили, что Жози собираются похитить.

– Кто?

– Венгерские повстанцы. Ясно, что для них она – рычаг давления на императора, чтобы заставить его признать независимость своей бывшей провинции. Мне же вовсе не улыбалось, чтобы Жози попала в руки этих дьяволов… По правде говоря, я был жутко зол на мальчишку Франца. Даже обрадовался, когда вы сцепились с ним в вагоне. Я с первого взгляда определил, что вы – опытный дуэлист и, следовательно, пристрелите его в два счета… Но потом мне стало стыдно. В конце концов, все мы были юными и влюбчивыми. А когда я увидел императора в бою… там, на железной дороге… он даже стал мне симпатичен. Нет, я вовсе не желаю ему гибели, пусть правит еще сто лет. Или хотя бы семьдесят.

– Ваши чувства понятны, – сказал Максимов, мысленно примерив ситуацию на себя и решив, что, наверное, поступил бы так же. – Однако вы не ответили на вопрос, почему поехали вслед за мной в Венгрию.

– Я на него и отвечаю… – Грин замешкался, зачем-то протер и без того чистое стекло, прикрывавшее циферблат компаса, выждал немного, звучно выдохнул. – Ничего не поделаешь: сказал Эй, надо говорить и Би… Когда я увидел вашу супругу, Макси, меня будто озарило! Она чем-то похожа на Жози – такая же смуглая, невысокого роста… Я знал, что Жози собираются похитить неподалеку от Гроссмюнстера, когда она выйдет из лавки, в которой заказала себе платье по собственноручным эскизам…

Старый добрый бурбон застрял у Максимова в горле.

– Что вы сказали?..

– Увы, Макси, это правда… С одной стороны, было мое расположение к вам и миссис Энн, а с другой – жизнь моей родной сестры. Я выбрал последнее… Неужто вы меня за это осудите?

Максимов разом вытолкнул остатки бурбона из бутылки себе в рот и проглотил их, как голодный хищник глотает вырванный из тела жертвы кусок теплого кровавого мяса. Подкинул бутылку вверх, поймал за горлышко. Покачал, словно дубинку. Грин, перестав контролировать курс амфибии, с опаской следил за действиями человека, чью жену отдал на растерзание варварам.

Максимов немного пофехтовал бутылкой с невидимым противником, широко размахнулся и забросил ее в темные воды Балатона. Сурово, но без злости посмотрел на Грина.

– Простили? – расслабился тот. – Я знал, что вы мудрый человек. Поставьте себя на мое место… Мне удалось удержать Жози, убедить ее не ходить за платьем и не ездить на свидание к Францу в Шпрайтенбах. Но эти головорезы шныряли где-то поблизости. Они могли напасть на нас в гостинице, на улице… в любом месте и в любой момент! Требовалось срочно удалить их из Цюриха, а самим в это время скры…

Конец фразы Грин проглотил вместе с двумя передними зубами, вышибленными кулаком Максимова. Удар, способный свалить слона, обрушился на заболтавшегося американца и смел его с палубы судна, точно пушинку. Над поручнями взметнулись ноги в парусиновых штанах, и послышался сочный всплеск.

Максимов, брезгливо вытерев костяшки пальцев об рубаху, подошел к краю и посмотрел вниз. Как и следовало ожидать, он ничего там не увидел – все скрывала кромешная тьма. Однако о происходящем за бортом можно было догадаться по звукам. Мистеру Грину достало сил выплыть на поверхность, и он ухватился за какую-то снасть, свисавшую сверху (она дернулась и натянулась возле локтя Максимова). Фырканье, надсадный кашель, яростные плевки…

– Макси! – Теперь американец говорил шепеляво, и это слово прозвучало как «Макфи». – Вы рехнулись? Я выложил вам все, как на исповеди, можно сказать, покаялся в содеянном, а вы… Немедленно вытяните меня отсюда!

Максимов отошел от борта и приблизился к штурвалу. Деловито оглядел навигационные приборы. Все они работали исправно, весело светились фосфорическими огоньками. Амфибия двигалась на восток, туда, где через каких-нибудь часа полтора из-за горизонта должно было проклюнуться солнце.