Четвертый коготь дракона

Она догадалась, что собеседники находятся в подземном каземате, куда можно попасть не через южную башню. Вероятнее всего, каземат в мрачные годы Средневековья использовался в качестве тюрьмы для узников. Эдакий каменный мешок под землей. А отсюда, из этого коридорчика, за заключенными можно было незаметно подсматривать и подслушивать их разговоры. Вот и щелка рядом с выемкой, похожая на дверной глазок. Анита приникла к ней и увидела камеру, заставленную химической посудой и приспособлениями. Посреди камеры стоял дубовый стол, за ним сидели те двое. На столе стояла одна-единственная свеча. Света она давала немного, и это мешало разглядеть беседующих. Анита удостоверилась только, что один из них, тот, что сидел справа, в самом деле стар: обвислые усы, сплетающиеся с длинной седой бородой, такие же серые космы, придающие ему вид сказочного лешего. Кого-то он ей напомнил… но кого? Она видела здесь уже много людей, вспомнить вот так, сразу, не получилось. Зато второй… о, второго она бы узнала, даже если бы он был загримирован, как балаганный актер! Волчий оскал Михая, отдающего приказ о повешении, ей не забыть ни за что на свете…

– Кошут не одобрит… – покачал головой пожилой. – С его благородством…

– Ему никто не скажет, – возразил Михай, и дальше потекла череда непонятных слов, из которых Анита разобрала лишь «единственная возможность» и «спасем родину».

То, что говорилось в подземелье, не предназначалось для чужих ушей. Не для того забралась эта парочка так глубоко, чтобы дать себя подслушать. Не знали они, видимо, о хитром коридорчике или же надеялись, что никто не наткнется на люк, сокрытый под завалами мебельного старья.

Хронометр в голове тикал все громче и беспокойнее. Аните ужасно хотелось дослушать разговор, выловить из потока цокающей речи еще что-нибудь понятное, но время, время… Опасность быть застигнутой за подслушиванием важных секретов заставила ее выпорхнуть из люка и закрыть крышку. Анита торопливо всунула в скобы расколотую дужку и наспех набросала сверху бренные останки стульев и столиков. Глянула в окно. Бетти на дороге уже не было – значит, та топала через двор ко входу в башню. Анита выскочила из комнаты, плотно закрыла дверь. Вряд ли служанке взбредет в голову дергать дверную ручку – знает же, что все, кроме двух верхних комнат, заперто.

А вот и она, легка на помине. Залязгала ключом в наружном замке. Анита мигом стянула с ног предательски громкие башмаки и босиком помчалась наверх. Влетела стремглав в свое узилище, рухнула на кровать. Грудь вздымалась судорожными толчками, в черепной коробке вместо тикающего хронометра поселился жужжащий пчелиный рой.

Нет, рано еще бежать отсюда. Эта крепость хранит тайны, от которых, быть может, зависят тысячи жизней. Анита дорого бы дала за то, чтобы поделиться тем, что сегодня узнала, с Алексом. Но где он? И как подать наружу весточку? Нет ни пера, ни чернил, ни, что важнее всего, человека, способного передать эту весточку в нужные руки.

В сильном волнении Анита потянула за жемчужное ожерелье – оно мешало ей отдышаться. Нитка лопнула, и зерна жемчужин запрыгали по полу.

* * *

Взрыв в беленом домике на берегу Тисы наделал немало шума как в прямом, так и в переносном смысле. Несмотря на то что генерал-фельдмаршал распорядился не придавать это событие громкой огласке, слух о случившемся молниеносно распространился по Токаю. К вечеру того же дня всем уже было известно, что командующего русской армией хотели убить и что выжил он лишь чудом.

Расследованием занялся приписанный к армейскому штабу сотрудник Брест-Литовской жандармской команды майор Капнистов – юркий, энергичный, преисполненный служебного рвения черноволосый коротышка в обвислой форме. Перво-наперво он распорядился разобрать завалы и установить, что стало причиной разрушения дома. Два десятка солдат разгребли камни и черепицу, а профессиональные саперы вынесли вердикт: взорвалась мина с механизмом замедленного действия, установленная в кадке с лимонным деревом, за которым так любовно ухаживал баловень судьбы (что в очередной раз подтвердило фантастическое спасение) Иван Федорович Паскевич. К огорчению Капнистова, само взрывное устройство разрушилось настолько, что невозможно было установить, какой промежуток времени составляло сие замедление, и, соответственно, нельзя было вычислить хотя бы приблизительно, когда мину могли подсунуть в кадку. По мнению саперов, этот промежуток составлял от пяти минут до суток.

Тотчас был составлен и передан в распоряжение Капнистова список всех, кто побывал в кабинете его сиятельства, начиная с полудня 16 июня. Список получился внушительным – около сорока человек, включая командиров подразделений, связных с донесениями, обслугу, доставлявшую графу провиант и необходимые предметы обихода. Ключевым словом здесь было «около», поскольку точный учет посетителей никем не велся. Вдобавок его сиятельство неоднократно покидал свой кабинет, иногда отсутствуя по нескольку часов, и пробраться туда мог всякий, у кого имелись нужные ключи или отмычки.