Четвертый коготь дракона

Максимов и Грин отправились в поход вместе со всеми. После перебранки на палубе амфибии между ними снова установились если не приятельские, то более-менее ровные отношения. Настроение Грина улучшилось после того, как среди русских армейских лекарей нашелся дока, сумевший выточить из костяного мундштука два превосходных зуба и вставить их американцу по методу Фошара и Хейстера. Грин перестал шепелявить и снова стал улыбаться во весь рот.

Он сказал, что не покинет Максимова, пока не будет найдена Анита. Максимов, со своей стороны, не простил американца, но и не гнал его от себя. Мало-помалу наладилось общение. Обсуждали не только несостоявшееся убийство графа Эриванского, но и то, к чему Максимов относился с куда большим интересом.

– Кто сообщил мне, что Аниту увезли в Венгрию? Чья это была записка?

– Герра Мейера, хозяина гостиницы, в которой вы остановились в Цюрихе. Я договорился с ним, дал ему денег, чтобы он заманил вас к себе и подбил на осмотр красот Гроссмюнстера. Сдуру открыл ему часть правды… Увидев ваше отчаяние… а может быть, ощутив на себе силу ваших кулаков, он решил сделать доброе дело для очистки совести и подбросил вам эту записку.

– А он не мог дать более точных координат?

– Он их не знал, как не знаю и я. Это ведомо только похитителям…

– А зачем вы отрезали голову лавочнику?

– Я? Упаси вас Господь, Макси! Я не способен на такие варварства. Могу предположить, что это тоже сделали похитители – убрали на всякий случай свидетеля, который мог что-нибудь сболтнуть полиции. Как-никак, миссис Энн была похищена возле его лавки…

Так они беседовали, шагая по ссохшейся от зноя дороге, а рядом тяжеловозы влекли чугунные гаубицы-единороги, зарекомендовавшие себя еще во времена Семилетней войны.

– Надежная техника, – заметил Грин, кинув на орудия уважительный взгляд, – но она доживает свой век. Будущее за нарезной артиллерией. Вы слышали о проекте сардинского капитана Кавалли?

Едва начавшийся диспут об артиллерии был неожиданно прерван появлением майора Капнистова. С чрезвычайно довольным видом он вел под дулом пистолета согбенного человека с заложенными назад руками. Конвоируемый брел, пошатываясь, цвет лица имел землистый, а взгляд остекленевший.

– Кого вы там поймали, Капнистов? – окликнул сыщика Грин.

Ну не мог жандармский майор пройти мимо и не похвастать уловом!

– Стоять! – ткнул он подконвойного пистолетом в согнутую спину. – Позвольте представить, господа: штабс-капитан Самонин, из минерской роты. Смею предположить, что это он заложил бомбу в кабинете его сиятельства.

– Это не так… – почти без голоса просипел задержанный и облизнул сухим языком бескровные губы.

Он дышал слабо и часто. Максимов пригляделся к нему и отчего-то насторожился. Капнистов между тем продолжал витийствовать, разъясняя профанам свой блестящий метод:

– Как я рассуждал? Я изучил списки посещавших его сиятельство в тот день и накануне. Нашел среди прочих лиц этого молодчика. Он – мелкая сошка, но добился приема у командующего якобы с целью довести до сведения его сиятельства собственноручно составленную схему минных полей, которые предлагалось расположить вокруг Токая на случай внезапного вторжения мадьяр. Схема – пшик, его сиятельство изволил растопить ею печку, но теперь-то ясно, что злодею нужен был всего лишь предлог, чтобы проникнуть в кабинет и установить мину…

– И это все ваши доказательства против него?

– Отнюдь! – Майор торжествующе поднял палец в потемневшей от грязи перчатке. – Я установил, что мерзавец имел доступ… в числе немногих… к ограниченному запасу пироксилина, который взят в поход для экспериментов в полевых условиях. Это вещество открыто не так давно и по мощности вчетверо превосходит обычный дымный порох. Именно оно было в основе бомбы, которая взорвалась в кабинете его сиятельства… Скажите, откуда у венгров пироксилин? Ясно же, что он из нашего арсенала, и выкрал его вот этот типус! – Указующий перст вытянулся в сторону совсем съежившегося штабс-капитана.

Тот конвульсивно содрогнулся, прижал пальцы к горлу. Максимов расширенными глазами уставился на его руку – это была рука молодого человека, но покрытая старческими морщинами.

– И знаете, господа, где я его изловил? – похвалялся Капнистов, упиваясь собою. – В нужнике! У него понос приключился – видать, с перепугу или от нечистой совести…

В этот момент Самонин упал на колени и изрыгнул прямо на сапоги Капнистова желтоватую водянистую массу.

– Тьфу ты, паскуда! – озлился майор. – Новую обувку мне испоганил! Не знал, что ты такой слабонервный, несет тебя с обеих сторон…

Майор протянул руку, чтобы помочь штабс-капитану подняться, но Максимов ударил его в локоть.

– Не трогайте! – прокричал, срываясь на фальцет.

– Что?! – изумился жандарм и навел пистолет на нежданного заступника. – Это почему же? Вы с ним заодно?

– Не трогайте! Сапоги снимите немедленно… сожгите!.. вместе со штанами!

– Вы спятили!

– Нет! Зовите санитаров… его надо в лазарет… Это холера!

Глава шестая

Собачья смерть