Четвертый коготь дракона

Штурм. – Максимову что-то мерещится. – Жемчужины, рассыпанные на лестнице. – Тайник под ковриком. – «Катятся ядра, свищут пули…» – И еще раз о пользе безопасных булавок. – Шандор снова в роли спасителя. – Аните тоже что-то мерещится. – Гостиница «Золотой бык». – Толпа под окнами. – Искушение Бетти. – Капли крови на белой ленте. – Четыре тысячи загубленных жизней. – Джеймс Грин прозревает будущее. – Озарение. – Котел с кипящим борщом. – Рубиновая серьга. – Вопрос, повисший в воздухе.

К Дебрецену русские войска подошли утром 21 июня. На их пути встретилась крепостишка с патетическим названием Приют Мертвецов. Генерал-фельдмаршал Паскевич саркастически поглядел в подзорную трубу на изукрашенные пляшущими скелетами стены и приказал угостить «приютских» двухпудовыми ядрами. Взревели пушки, гаубицы и мортиры, смертоносный град обрушился на фортецию. Не прошло и получаса, как крепостные стены и башни были изрыты глубокими выбоинами, а во дворе, судя по столбам черного дыма, начался пожар.

Защитники повалили наружу и попали под убийственный ружейный огонь. Иные безрассудные смельчаки, невзирая ни на что, бросились в атаку, но полегли, не успев добежать до русских позиций. Максимов, остававшийся до сих пор без оружия, сделал вылазку и позаимствовал у одного из погибших вполне сносный штуцер, с которым почувствовал себя гораздо увереннее.

За пеленою дыма он увидел, как из крепостных ворот, распахнутых настежь, выбежал тонконогий брюнет, тащивший за руку девушку в наряде венгерской простолюдинки. Зыбкая завеса мешала разглядеть их хорошо, Максимову даже померещилось, что девушка – это Анита. Но он тут же отогнал от себя вздорную мысль. Анита ни за что не напялила бы плебейскую одежду и не доверилась бы сомнительному хлыщу. Максимов вскинул штуцер, целясь в брюнета, но тут же опустил дуло. Какой-то романтичный аристократ влюбил в себя глупышку-крестьянку и теперь спасает ее от варваров. Молодец, что не бросил, – значит, и сам любит. Грех разрушать чужое счастье.

Максимов проследил, как брюнет и простолюдинка впрыгнули в катящуюся по дороге двуконную повозку, она ускорила ход и скрылась за поворотом. Пусть себе едут, подальше от войны…

Приют Мертвецов пал. Нападавшие не потеряли ни одного человека убитыми, и лишь семеро были ранены. Паскевич отправил внутрь небольшой отряд, с которым напросился и Максимов, в чьем сердце только что увиденная скоротечная переделка разожгла давно позабытый боевой азарт. Захотелось побывать там, куда только что падали ядра и где раскачивались языки пламени.

Подходя к крепости, он поднял голову и вздрогнул. На самом верху одной из башен полоскалась привязанная к ручке оконной рамы голубая лента. Что это могло значить? В груди у Максимова заныло, он вспомнил брюнета с крестьянкой, уехавших на повозке. Да нет же, чушь! Такого не может быть… Но откуда предчувствие?

Солдаты рассыпались по двору, а Максимов сразу направился к южной башне. Дверь была открыта, он беспрепятственно вошел в темный колодец, попал на винтовую лестницу и чуть не упал, наступив ногой на что-то маленькое и округлое. Нагнулся, повозил рукою по ступеньке, наткнулся на твердый скользкий шарик. Поднес к глазам. Жемчужина. Все внутри захолодело. Такие точно жемчужины – серебристого цвета, с матовым атласным блеском – были в ожерелье у Аниты, которое он сам купил ей в Париже нынешней весной. Максимов зажал находку в кулаке, зашагал выше, во все глаза глядя на ступеньки под ногами. Вот еще что-то блеснуло… Он наклонился и поднял вторую жемчужину – ровно такую, как первая. Через несколько ступеней попалась третья, а там и четвертая, пятая… Будто кто-то нарочно умостил ими дорогу наверх, как Мальчик-с-пальчик в сказке Перро.