Четвертый коготь дракона

– Ох, паннычка! – задыхаясь, прогундосила Бетти, шмыгнула носом, завсхлипывала. – Ох, натерпелася! Усих святых згадала!

Аните пришлось потратить немало времени, чтобы успокоить ее, вытереть слезы и сочившуюся из носа юшку кружевным платочком, а также продезинфицировать царапину на щеке французскими духами, вынутыми из ридикюля. После этого Бетти смогла поведать, как бежала стремглав из осажденной крепости, как спотыкалась о трупы, как рядом что-то бахнуло и после будто змеюка цапнула за обличье, как продиралась через заросли, обдряпав одежу, как опомнилась уже в Дебрецене и побрела наугад. В городе ей повезло – встретился господин Шандор и велел идти в «Золотой бык», где дожидалась госпожа.

– Шо будет-то? Шо будет? – заголосила Бетти, окончив свое повествование, и провещала, не ведая, что почти дословно повторяет пророчество царицы Евдокии: – Быть Дебрецену пусту… а за ним и усей краине…

– Беги! – посоветовала Анита. – Свои к тебе не пристанут, русским ты тоже без надобности. Обоснуешься где-нибудь в Польше, переждешь лихолетье…

– На какие гро́ши, паннычка? – горько вымолвила Бетти. – Гро́шей кот наплакал…

Аниту кольнуло: шанс! В изменившихся обстоятельствах Бетти больше не слуга своим прежним хозяевам, ей бы жизнь свою спасти. Но какой будет эта жизнь – доброй или худой, – ей небезразлично. Значит, есть способ договориться, заполучить такую нужную сейчас союзницу.

– Я дам тебе денег! – Анита высыпала из ридикюля десяток золотых – всю наличность, какая у нее имелась. – Бери, это твое!

При виде золота глаза у Бетти заблестели, но она разочарованно протянула:

– То мало…

У Аниты было с собой только на текущие расходы, основной капитал, взятый из России в заграничное путешествие, остался в Цюрихе. Она вынула из ушей рубиновые серьги, сняла с пальцев все перстни и кольца, кроме обручального. Бросила сверкающие цацки поверх монет.

– Забирай и это!

Бетти вытаращилась, забыла и про боль, и про свои невзгоды, и про то, что полчаса назад была на краю гибели.

– Паннычка… это как же? Это взаправду?

– Бери-бери! Если выполнишь мое поручение, получишь еще больше.

– Какое поручение?

Анита объяснила, что в рядах русских войск бьется ее супруг, описала внешность и особые приметы. Сказала, что надо будет передать ему записку – только и всего. И уж он расплатится с Бетти по-царски.

– Идти к русским? – испугалась Бетти. – А ну как прибьют?

– Ты же не шпионка, ты с важным донесением. Они тебя с честью примут! Гляди только, чтобы записка не попала в чужие руки…

– Боюсь я! – простонала Бетти, но глаз от притягательной кучки денег и украшений не отвела. Боролась с собой и своими страхами.

Анита, волнуясь, ждала. Что победит: осторожность или алчность? Была, разумеется, опаска, что Бетти для виду согласится, загребет сокровища да и сбежит с ними, не подумав выполнять уговор, однако приходилось идти ва-банк. Анита надеялась, что стремление получить вдвое больше и зажить по-королевски заставит служанку сдержать обещание.

– Отнесу! – решилась Бетти. – Где письмо? Давайте…

Гора с плеч. Анита позволила себе немного расслабиться, улыбнулась дружески и ободряюще.

– Ты – смелая девушка! Но письма пока нет. Я напишу его, когда буду знать, куда мы поедем дальше…

Вернулся Шандор, они оставили охваченный паникой Дебрецен и двинулись на северо-запад. Ехали до темноты и ночевать остановились в деревушке, название которой Анита даже при желании не могла выговорить. Всю дорогу Шандор помалкивал о конечной цели поездки и, лишь когда устроились в кишевшем тараканами трактире, раскрыл свой секрет.

Час спустя в обеденном зале трактира Шандор встретился с человеком лет пятидесяти или немного моложе, чье лицо обрамляла густая черная борода. Владелец трактира и обслуга отнеслись к постояльцам с подчеркнутым почтением. Бетти ахнула, увидев чернобородого: то ж Кошут! Аните любопытно было познакомиться с вожаком венгерской революции, и она без приглашения подошла к столу.

Быть может, Шандор и не желал этого знакомства, но был вынужден любезно представить Аниту и Кошута друг другу. Анита ожидала, что Кошут, узнав о том, что она из России, разгневается, как давеча Михай, но президент-регент оказался человеком интеллигентным, повел дискуссию хоть и в резких, но не выходящих за рамки этикета оборотах. Он выразил сожаление, что армия императора Николая ввязалась в чужой конфликт. Россия – серьезный соперник, отметил он, но Венгрия будет бороться за свою свободу до конца. Кошут подчеркнул, что борьба будет честной, без подлых уловок. От его речей веяло игрой на публику – как и подобает речам умелого политика, – тем не менее у Аниты он вызвал уважение. Она до сей поры не смогла определиться в своем отношении к войне, в горнило которой ее угораздило попасть. Кто тут прав, кто виноват? – судить было сложно. И уж конечно, она не собиралась, да и не имела таких полномочий, говорить с Кошутом от имени российского монарха. Проронила лишь несколько фраз на тему методов борьбы. Кое-кто, сказала она, готов употребить самые низменные средства ради достижения победы.