Четыре года в австро-венгерском Генштабе. Воспоминания полномочного представителя германского Верховного командования о боевых операциях и закулисных соглашениях. 1914—1918

Министр-президент Цислейтании Эрнст Зайдлер фон Фойхтенегг и его преемник Макс Гусарек фон Гейнлейн считали, что в Австрии этот вопрос не встретит особых трудностей. Премьер-министр Королевства Венгрия Шандор Векерле тоже надеялся склонить палату депутатов к положительному его решению, но все же посоветовал кайзеру сначала приехать на некоторое время в Будапешт. Поэтому с середины сентября локомотив, который должен был доставить монарха в Венгрию, был, так сказать, на парах. Однако развитие событий сделало возможным осуществление плана поездки только в районе 20 октября.

В германоговорящей Австрии к поездке императора отнеслись с очень горькими чувствами, усматривая в ней попытку к бегству. Поэтому было опубликовано официальное сообщение, призванное развеять это неблагоприятное впечатление.

23 октября императорская чета присутствовала на открытии Дебреценского университета, где ее приветствовала ликующая толпа. Причем император с супругой чувствовали себя среди мадьяров как нигде защищенными. Ничто не предвещало ненастья. Однако уже на следующий день, когда императорская семья переехала в Геделле, в венгерском парламенте разразился громкий скандал, являвшийся предвестником грядущей бури. Причем возмутителя этого скандала трудно было не узнать – им стал не кто иной, как Каройи. Одновременно, когда в городе Дебрецен военный оркестр исполнял гимн Австро-Венгрии «Боже, храни императора», а в парламенте шли ожесточенные дебаты, появилась новость о солдатском восстании в городе Фиуме, после которой в коротком споре сторонникам так называемой «партии 48-х» с достойным признания мастерством удалось свергнуть премьер-министра Векерле.

Будапешт превратился в арену массовых народных волнений, в центре которых все более проявлялся Каройи. И уже 25 октября под его руководством был сформирован Венгерский национальный совет, который в мгновение ока узурпировал все властные полномочия. При этом из многих сделанных им заявлений становилось ясно, что «новая» Венгрия намерена идти по пути к миру в одиночку, не заботясь об Австрии и своих союзниках. Причем в роли злого духа здесь выступал Каройи.

Между прочим, еще в начале 1918 года чиновникам было хорошо известно о готовящемся им перевороте. Главное командование также знало об этом, но оказалось не в состоянии приять решительные меры. Не привлекли к ответственности за подобное бездействие и министра национальной обороны Венгрии генерала от инфантерии барона Шандора Шурмая де Узсок. При этом представленные правительству списки заговорщиков включали в себя практически все имена, сыгравшие в Венгрии определенную роль в период с ноября 1918 года по июль 1919 года. И были это имена тех, кого нация будет проклинать во все времена.

Непосредственно перед отбытием в Хофбург, служивший резиденцией Габсбургов, окружение императора стало свидетелем события большого масштаба, когда он в последний час предпринял еще одну попытку направить события в русло упорядоченного развития. Она заключалась в поручении эрцгерцогу Иосифу приложить все усилия и сформировать венгерское правительство во главе с графом Яношем Хадиком[109]

. Последнего кайзер считал своим верным вассалом и не случайно при возвращении в Вену пожал ему руку, проговорив: «Я никогда не забуду те услуги, какие вы оказали мне и Отечеству».

Когда утром 27 октября кайзер прибыл в Вену, то одновременно с ним дворовый поезд покинул и Михай Каройи. А 31 октября венгерское агентство новостей сообщило, что «король назначил графа Михая Каройи премьер-министром и предоставил в его распоряжение для наведения порядка в стране всю полноту гражданской и военной власти». В тот же день солдаты из числа сторонников Каройи убили графа Иштвана Тису.

Однако с изложением венгерских событий я несколько поторопился. Ведь тогда в Австрии тоже происходили важные явления. Так, 21 октября в венском здании парламента Нижней Австрии на улице Херренштрассе впервые состоялось заседание Временного национального собрания австрийских немцев. И это явилось знаменательным моментом в немецкой истории, что не требует особых доказательств. В то время, скорее всего, народные представители австрийских немцев – от социал-демократов до христианско-социальных деятелей самой консервативной окраски – все еще оставались верны монархии. Они с неизменным постоянством охотно соглашались вступить в новую государственную общность с национальными государствами, образовывавшимися на месте Австро-Венгрии. Вместе с тем во всех партийных декларациях просматривалось и стремление к объединению германоговорящей Австрии с великой матерью Германией. В те часы глубокого отчаяния эта мысль была единственным утешением для истекавшего кровью, как никакая другая нация в империи, австрийского немецкого народа, поскольку это давало ему надежду на возрождение.