Чилийский поэт

Экспериментальный поэт никак не мог вволю выговориться. Дариана Лоо возвратилась с ребенком, который теперь показался Прю более симпатичным, – возможно, потому, что она стала отождествлять себя с ним, поняв: быть дочерью стоматологов лишь немногим отличается от того, чтобы быть сыном поэтов. Эта глуповатая мысль ненадолго задержалась в ее голове. Семья направилась к станции метро, и Прю вдруг вспомнилось, что и ее иногда водили за руку разведенные родители-стоматологи. Особенно памятным было посещение парка Северной Каролины, испуг, вызванный пчелами, каскадные сады, влажная трава под ногами. А теперь, глядя на очень красивую полуразрушенную оранжерею парка Кинта Нормаль, она решила, что сравнивает себя с этим ребенком, поскольку перескакивание с одного языка на другой заставляет ее снова чувствовать себя девочкой. Особенно сейчас, когда она уже не может рассчитывать на помощь Висенте. Иногда, как сегодня, ей приходилось говорить только на испанском, и она чувствовала себя счастливой, поскольку удалось пообщаться без проблем. Прю даже вспомнила своего строгого преподавателя-пуэрториканца, учившего ее испанскому языку, и решила: он мог бы ею гордиться. И все-таки она по-прежнему воспринимала общение как проблему; приходилось подбирать нужные слова, а бывает, и путаться в них, предпочитать молчание, и неважно, на каком языке шла беседа – по-испански или по-английски – без разницы.

В среду утром Прю брала интервью у поэта Эрнальдо Браво, сочинителя книг объемом в тысячу страниц («одни считают его шарлатаном, а другие – гением», – предупредил ее Рокотто, не раскрыв свое личное мнение). Собеседник показался Прю забавным и деликатным. Десять лет назад, когда Браво еще учился в университете, его сбил на шоссе сын мультимиллионера, который оплатил все медицинские расходы, да еще неофициально вручил ему крупную компенсацию. Поэт использовал эти средства для создания издательства, которое публикует всех его друзей.

– Вот так и зародилось мое поколение поэтов, – не скрывая эмоций, с гордостью сказал он.

– А почему ты пишешь такие толстые книги? – поинтересовалась Прю.

– Ты лучше спроси, почему другие пишут такие тонкие, – парировал он. – Просто эти авторы боятся поэзии.

– Ну тогда зачем же они вообще сочиняют стихи?

– Откуда мне знать? Очевидно, пытаются избавиться от страха. И пусть пишут, ведь лучше писать, чем не писать. Поэзия обладает взрывной способностью, ибо она выставляет тебя напоказ, разрывает тебя на куски. Ты решаешься не доверять себе самому, дерзаешь не повиноваться. Вот она, идея – не подчиняться никому. Однако главное – не подчиняться себе. Это сверхважно. Теперь уже не знаю, нравятся ли мне мои стихи, зато уверен: если бы я их не сочинял, то был бы более глупым, более бесполезным, бо́льшим эгоистом. Я публикую их, потому что они живые, и не знаю, насколько мои стихи хороши, но они заслуживают существования.

– Многие утверждают, что поэзия бесполезна.

– Они боятся бесполезности. По их мнению, абсолютно все должно иметь какую-нибудь цель. Такие люди ненавидят досуг, они одержимы бизнесом, страшатся одиночества. Они не умеют быть одинокими.

В полдень Прю интервьюировала поэтессу Чау́ру Пайльяка́р, пишущую стихи на смеси индейского языка мапудунгун и испанского. Женщина проявила радушие, но к беседе отнеслась с явным недоверием. Впрочем, постепенно она становилась более раскованной. Единственное условие Чауры – записывать интервью нужно было на ходу, и Прю пришлось согласиться, так что их разговор состоялся во время прогулки в тени деревьев Лесопарка.

– «Пайльякар» означает «спокойный народ», а «Чаура» – название кустарника, дающего съедобные ягоды вроде черники, вкусные и целебные плоды. На самом деле, Чаура – моя фамилия по матери, но я предпочитаю ее своему подлинному имени, которого я тебе не раскрою. Как-то утром, когда мне было двенадцать лет, я набросала рассказик о моих именах, который с годами превратился в мою первую книгу.

– А что лечат ягоды чауры?

– В моей семье их использовали для удаления прыщей, но у меня никогда их не было. – Она дотронулась до своих смуглых щек и улыбнулась. – В этих ягодах вдвое больше антиоксидантов, чем в чернике. Однако в основном они используются вместо аспирина, потому что содержат салициловую кислоту. Считается, что чаура действует лучше аспирина. Но в любом случае, не на меня.

– А аспирин?

– Результат тот же. А меня мучают слишком сильные и жестокие головные боли.