Даниэль Деронда

– Скажи прямо, Бучан, что мы пытаемся свернуть на восток, – заметил Миллер, который гордился своими шутками и был бы не прочь заслужить репутацию вольтерьянца. – Но ничего, пусть сегодня состоится еврейский вечер. Мы давно уже не обсуждали еврейский вопрос. Полагаю, предрассудки нам чужды: здесь собрались истинные философы. К тому же все мы не меньше любим наших друзей Мордекая, Пэша и Гидеона оттого, что они евреи. Все мы произошли от Адама и похожи друг на друга до тех пор, пока не проявятся различия. А если заглянуть в историю, то у каждого найдутся какие-нибудь недостойные предки, поэтому не хочу никого обидеть, говоря, что не очень высоко оцениваю ту роль, которую еврейский народ играет в истории. Думаю, в прежние времена с ним обходились чудовищно, но полагаю, мы против унижения любого человека, будь то белого, черного, коричневого или желтого. Кстати, у меня есть одна любопытная старинная немецкая книга. Сам я не читаю по-немецки, но один приятель недавно читал вслух и переводил истории о предрассудках в отношении евреев – о том, как их оговаривали. Знаете, в чем заключалась одна из этих историй? В том, что они наказаны исходящим от их тел дурным запахом. И это, как утверждал автор в тысяча семьсот пятнадцатом году, – чистая правда, так как об этом говорили древние. А вот другие сведения, по его словам, неверны: например, что запах пропадает сразу после обряда крещения, а каждое из принимавших участие в распятии десяти колен Израилевых подверглось особому наказанию. Помню, что у Ашера правая рука короче левой на ширину ладони, а у Нафтали – уши и запах свиньи. Что вы об этом думаете? Мы привыкли смеяться над историями о раввинах, но что касается небылиц, то, по-моему, по всему миру они одинаковы. И все же, как я уже сказал, готов согласиться с философами прошлого века в том, что евреи как народ не сыграли значительной роли в истории, хотя Пэш и утверждает, что они умнее всех на свете и способны заткнуть за пояс весь остальной мир. Но если так, спрошу я, то почему они этого не делают?

– По той же причине, по которой самые умные люди страны не заседают в парламенте и не вносят туда свои идеи, – с готовностью ответил Пэш. – Вокруг слишком много дураков.

– Пустой вопрос – способен ли наш народ заткнуть за пояс остальной мир, – подал голос Мордекай. – Каждая нация выполняет свою работу и является членом единого мира, обогащенного вкладом каждой из них. Но Иегуда Галеви справедливо заметил, что Израиль – это сердце человечества. Под сердцем он понимал суть привязанности, объединяющей народ и его семьи в почтительной любви; преклонение перед высшими потребностями человека, а также доброту, милостивую к бедным, слабым и немым, которые несут за нас ярмо.

– В высокомерии евреи не отстают от других народов, – заключил Лайли. – А если и отстали, то вовсе не от скромности.

– О, каждая нация любит похвастаться, – возразил Миллер.

– Да, – с иронией отозвался Пэш. – Причем некоторые делают это в текстах, написанных на иврите.

– Какую бы лепту ни внесли иудеи в историю человечества, они представляют неподвижный, застывший народ, – продолжил Лайли. – Упрямо держатся за древность. Некоторые воспринимают либеральные идеи и при этом демонстрируют хорошие способности, но нация в целом не несет в себе развития.