Даниэль Деронда

Майра сидела неподвижно, словно изваяние, а голос ее звучал тихо, но страстно.

– Дорогая, многие отнеслись бы к тебе так же, как мы, – ответила миссис Мейрик, глядя на вышивку сквозь набежавшие слезы.

– Увы, я таких людей не встретила.

– Но почему же тебя забрали у мамы?

– Ах, я так долго подхожу к объяснению. Ужасно тяжело говорить, но придется рассказать все. Меня забрал отец. Я подумала, что мы отправляемся на прогулку, и обрадовалась. А потом мы оказались на корабле и отправились в плавание. Я заболела и испугалась, что страдание никогда не кончится. Это было первое несчастье, и оно казалось вечным. Все-таки мы сошли на берег. Тогда я ничего не знала, не понимала и верила всему, что говорит отец. Он меня успокоил: пообещал, что скоро я снова увижу маму, – но мы приплыли в Америку, а в Европу вернулись только спустя много лет. Сначала я часто спрашивала отца, когда мы поедем домой. Старалась поскорее научиться писать, чтобы отправить маме письмо. Однажды отец увидел, как я вывожу буквы, посадил меня на колени и рассказал, что мама и брат умерли, поэтому в Лондон мы не вернемся. Я немного помню брата, помню, как он держал меня на руках, но он не всегда был дома. Я поверила словам отца, что самые близкие люди умерли. Представила, как они лежат в земле, и глаза их навсегда закрыты. Так он сказал. Я никогда не думала, что это неправда, и каждую ночь подолгу плакала в подушку. Мама часто приходила ко мне во сне, и потому я решила, что она живет где-то рядом, хотя я ее не вижу. Стало немножко легче. С тех пор я никогда не боялась темноты, а днем часто закрывала глаза или прятала лицо в ладонях, чтобы увидеть ее и услышать, как она поет. А потом я научилась делать это даже с открытыми глазами.

Майра умолкла и посмотрела в окно, на реку, с таким умиротворенным выражением, словно в этот миг ей явилось счастливое видение.

– Надеюсь, отец не был к тебе жесток, – заговорила миссис Мейрик спустя минуту, чтобы вернуть девушку из забытья.