Дар Авирвэля

Услышав это название, Артуру представился фенек, смешанный с куницей. Но, как он узнал чуть позже, это название носят небольшие водостойкие ласточки, действительно любящие водопады и предпочитающие их для своих гнёзд. Мощные крылышки позволяют им проскакивать сквозь жестокий поток и оставаться невредимыми, поэтому хищники не любят охотиться за ними. Однако Артура и Айву беспокоил вовсе не порядок жизни птиц. Они ненавидели этот день за, пусть исковерканные, но опасения насчёт спуска вдоль обрыва. «Не цветок — так птица!» В будущем это станет крылатой фразой, но сейчас это была лишь раздражающая действительность, которая обожает упиваться страданиями неповинных (и виновных) созданий. Конечно, Далий Мар предложил попробовать поймать птичку на лету, но его шутку оценил лишь он сам. Стали думать, как достать из-за водопада неповинную, но презираемую птицу. «Если так лень, можно забыть и дать вашей подруге окочуриться», — эти слова слегка помогли мыслительному процессу. Киама присоединилась к небольшому собранию со своими идеями, но ни одна не казалась достаточно практичной, внятной и реализуемой.

— А что, если попросить дракона помочь?

Это предложение будто прошло мимо ушей слушателей. Прежде чем Артура заткнули, он успел задать этот вопрос не меньше пяти раз. И, располагая двумя неделями, компания продолжила размышлять и придумывать как можно более жизнеспособный план. Хотя Артур настаивал на своём, называя его «единственно верным» и «самым безопасным из всех имеющихся». Всеобщее игнорирование привело к тому, что юноша предпочёл удалиться. Он вовсе не считал окружающих, не способных оценить все качества драконов, достойными каких-либо споров. Остановившись около большого и удобного рифлёного валуна, он уселся на него и глянул в нежно-жёлтое небо. Интересно, почему оно имеет такой цвет?..

Не успел он привести в порядок и половину своих мыслей — земля под ним задрожала и закачалась. Это не было землетрясение, ведь далёкие деревья стояли так же спокойно, как всегда, а вода шумного водопада не ходила ходуном (хотя Артур точно не знал, должна ли). Всё происходило только на его клочке земли, под насиженным местом. В самом камне.

Ребристая поверхность сначала изогнулась, а потом начала выпрямляться и словно бы увеличиваться в размерах. Из-под отрывающегося дна выглянуло странное треугольное полотно, протягивающееся всё дальше. С противоположной стороны происходило примерно то же самое. Подозрительный камень закачался, начал виться из стороны в сторону… И только тогда до Артура дошло, на чём — вернее, на ком, — он сидит. Он вспрыгнул, пытаясь успеть слезть с разрезанной подобно нарезному хлебу спины, но было уже поздно: огромные крылья расправились, а вся небольшая туша прыгнула в ущелье. До отвлёкшихся друзей донеслось лишь радостно-испуганное: «А-а-а-а!», и Артур пропал во влажном тумане, как пропадает в тёмном море дельфин.

Лицо овевали капли воды и по-настоящему весенняя свежесть. Пусть глаза были зажмурены то ли от страха, то ли от сравнения с погружением под воду, а уши заложило из-за перепада давления, но тело чувствовало каждый взмах широких кожаных крыльев, движение каждого мощного мускула и тихий рокот, покоящийся где-то внутри дракона. Душа, на странность, не ушла в пятки, а взлетела куда-то ввысь. Но любопытство всё же заставило открыть глаза… и увиденное навсегда отпечаталось на сердце Артура отчётливым и будоражащим клеймом.

Туман развеивался под большими крыльями, подобными крыльям птерозавров, и превращался в завихрения, стремящиеся по обе стороны от дракона. Небольшие рубцовые рога и длинные уши (как у Мерлина!) различались где-то впереди, скрытые небольшим слоем непрозрачного воздуха. Рифлёная спина, за которую пытался держаться соскальзывающий Артур, переходила в хвост, увенчанный двумя небольшими закрылками и гребнем, а кончик хвоста раздваивался, как язык змеи. Всё это могло стать более волнительным, если бы не понимание того, что произойдёт в случае падения. Юноша подтянулся к недлинной шее чёрного дракона, кое-как огибая твёрдые ребристые пластины, и попробовал оттопырить его ухо. Дракон по-прежнему игнорировал присутствие человека, будто не считал его чем-то весомым, но на прикосновение к уху ответил почти не слышимым из-за ветра голосом: «Что тебе надо?» Артур даже растерялся. Дракон не то чтобы говорил — по крайней мере, почти не шевелил приоткрытой пастью, — а скорее воспроизводил звуки, как ворон или попугай. Однако в отличие от этих птиц, его речь имела смысл и подкреплялась интеллектом.

— Простите, пожалуйста, о великий, но не могли бы вы вернуть меня на поверхность? Я боюсь свалиться, а крыльев не имею…