Дар сверхчувствительности. 34 упражнения, которые помогут превратить чрезмерную восприимчивость в силу

Возвышенный – часто произносимое в наши дни слово. Вероятно, поэтому оно и утратило первоначальный смысл. Очень жаль, потому что Западу потребовались многие столетия, чтобы сотворить слово, идеально описывающее сверхчувствительность. Оно произошло от латинского sublimis, что означало «высокий, возвышенный». У слова красивая история, заслуживающая внимания.

Примерно в I веке нашей эры, во времена Тиберия, неизвестный автор написал книгу под заголовком «Трактат о возвышенном». Трактат, написанный на греческом языке, знакомил читателя с сильным, трансцендентным мирским опытом. Работа вызвала переполох в правящих кругах. В последующие века под давлением религии и политики трактат засекретили.

Но книгу не уничтожили. Несколько экземпляров сохранились в библиотеках. Их спрятали подальше от любопытных глаз. В 1670-е ее снова распространили. Но не в полном виде. Последняя часть трактата, вероятно, посвященная свободе слова, окончательно пропала. Никола Буало – писатель, поэт и полемист – перевел книгу. Он добавил комментарии, написал собственное вступление и опубликовал ее. Произведение имело ошеломительный успех.

В «Трактате о возвышенном» автор рассматривает всевозможные переживания, на первый взгляд никак не связанные между собой. Крепким мостом их соединяет то, что душевные порывы способствуют возвышению мыслей и чувств. Sublime

– это «молния», «разрушительная сила, направленная на восхищение или экстаз». Не страсть, но «состязание страстей», апофеоз. Буало в примечании к произведению рассуждал о необычном феномене. Приводя в пример работу над текстом, писатель утверждал, что возвышенное заключается не в использовании хитрых стилистических приемов, а в чем-то «невероятном и чудесном, охватывающем и возвышающем, радующем и уносящем».

С тех пор идея о возвышенном не покидала историю западной мысли. Иммануил Кант, например, задавался вопросом: где проходит граница между красивым и возвышенным? Поиски ответов он изложил на страницах книги «Критика чистого разума». По мнению философа, красота гармонична, упорядоченна и приводит к эстетическому удовольствию. Возвышенное – нечто большее. Оно расположено на ступень выше прекрасного и возникает от излишества и из пышного, поражающего великолепия. Sublime выходит за смысловые рамки, все остальное на его фоне тускнеет.

Описывая возвышенное, Кант рассказывал о переживании яркой, глубокой, избыточной сверхчувствительности. Он рассматривал ее парадоксы: сочетание страдания и удовольствия, страха и глубочайшей радости. Философ связывал сверхчувствительность с чем-то запредельно высоким. Тем, что сегодня называют «духовностью». Возвышаясь, ты примиряешься с чем-то превосходящим тебя в миллиарды раз.

Возвышенное – это бесконечный поток. Беспокойство, возникающее при виде страшной грозы на бушующем море. Ощущение полета при созерцании заснеженной горной кромки, теряющейся далеко в облаках. Внимание к лесной тишине, где стоит одинокий дуб. Это очарование при взгляде на звездное небо, которое нас восхищает. Мы отдаемся этим зрелищам без размышлений и вопросов. Облик красной луны потряс меня, когда я был маленьким. Глядя на нее, я чувствовал, что теряю рассудок. Она поработила меня.

Возвышенное – это незаменимый опыт, подвластный не уму, а сердцу. Кант писал, что возвышенное завоевывает благосклонность без нашего ведома. Пока мы стремимся к прекрасному, возвышенное овладевает нами без предупреждения. Философ настаивал на том, что каждый человек проживает невероятный, уникальный, бесценный опыт. Опыт, в котором человек призывает нечто грандиозное, космическое. Зовет что-то, пробуждающее в нем самом чувство уважения. В сравнении с едва уловимым ощущением возвышенного все остальное кажется неважным.

Возвышенное – это незаменимый опыт, подвластный не уму, а сердцу.

Возвышенное – это состояние возбуждения, которое ярко проживают сверхчувствительные люди. Кант называл их меланхоликами. Он верил, что восприимчивые более остальных склонны жить в контакте с возвышенным. Чуткий человек обладает способностью без остатка отдаваться новому, необычному опыту. Так он убегает от привычного серого мира и разрешает себе мечтать, создавать, зажигать. Во времена страшных потрясений человечество переосмысливает жизнь. Мы нарушаем привычный ход вещей. Выходим на новый уровень, где мелочность стирается и остается лишь невероятное восхищение самой жизнью.

Романтическое движение рождается из открытия нового витка чувствительности, изменившегося образа жизни. Синхронизируясь со своей сутью, человек переоценивает свою близость с природой, осознает величие эмоций и чувств. Ограничиваясь одним лишь логическим пониманием бытия, мы лишаемся фундаментального экзистенциального опыта. Открывшись чувствам, доверившись возвышенному, ты снова испытаешь безмерное счастье самозабвения.