Дар. Золото. Часть 4

— Ах, ты… засеря жопастая! — взвизгнул старик, и даже привстал, с явным намерением возразить наглецу на самом понятном из языков.

— Маги наверху есть? — перебил эти вопли Алабар, не желая слушать ругань.

Они резко замолчали. Мерцающие красные огоньки бегали по затухающей ветоши факела, и запах горелой древесины щекотал ноздри. Почему-то старик не спешил отвечать. Хмурился, жевал губами…

— Есть, конечно, как не быть, — сказал совсем тихо, — ни одна ватага без мага не ходит. Трое здесь магиков. Двое так себе, побрякушки стряпают, а вот один в мозги влезает. Психический, чтобы тебе понятней было. Не особо сильный, иначе бы тут не торчал, но и не особо вредный. Так, по мелочи может заставить могилку копать. Или голым пузом по не струганным доскам проползти, но это, если его разозлишь. А так, терпимо. Он тут в начальниках, если тебе интересно.

После этих слов старик замолчал надолго, отстраненно наблюдая за тонким факельным дымком.

3

Если верить «буйному» ювелиру, а не верить ему причин не было, ситуация складывалась прискорбная.

То, что за пленниками следили и похищения готовили, никто, конечно, не сомневался. И его, Алабара, должно быть, тоже выследили. Наблюдатели вели себя осторожно, иначе бы он почувствовал слежку. Но они видели куда он ходит, что делает, с кем разговаривает. Даже какие конфеты покупает. Только непонятно каким образом сумели лакомство отравой напичкать? Ведь для этого нужно было зайти в кондитерскую, когда ни Марины, ни ее отца там нет. Даже Кешки там не должно было быть! И залезть на самый верх, где хранятся коробки с пирожными. Нереально! Но тогда получается Маринка знала… Да, нет, быть такого не может! А кто тогда? Ее отец? Зачем?

А почему, собственно, нет? Алабар давно понял, что у людей одно из любимых развлечений: смотреть, как такие же люди унижают и даже убивают друг друга. И они готовы за это платить золотом. Возможно, бывшему капитану просто захотелось денег. Что может быть проще - добавить отраву в пирожное, и ты богат. Зачем задумываться о судьбе чужого человека, если есть возможность легко на нем заработать?

Но продолжать гадать, кто и почему с ним так поступил, было глупо. Гораздо важнее сейчас понять, что делать дальше. А это вопрос. Во-первых, Ключа нет, а наверху, находится маг, которому ни в коем случае нельзя показываться на глаза. Во-вторых, попытка вырвать цепь, которой он прикован к стене как дворовый пес, окончилась плачевно. В третьих, обезвредить охрану, когда придут снимать цепь и вылезти из колодца можно, но… Маг. Алабар понятия не имеет, как этот маг выглядит и будет ли он в тот момент находиться наверху. Можно, расспросить старика о внешности его «начальника», но что это изменит? Он не знает, какое сейчас время суток, ночь или день. Тем более не знает, когда и кто за ним придет. Что остается? Сидеть тихо и ждать удобного случая. Или… Машку. Ушлый кошак наверняка что-нибудь придумает.

Но отчего-то при воспоминании о барсе заболело там, где не болело никогда. Сердце Алабара на несколько долгих мгновений остановилось, и тяжело застучало вновь. А он хорошо помнил что в старых свитках об этом написано: драконье сердце штука правдивая. Особенно, когда близким плохо. Не хочется быть вороной и каркать по пустякам, но - избавь Хозяйка! – с оборотнем что-то стряслось. Значит…

Выбираться отсюда надо, вот что это значит.

4

Телегу с лошадью Саня бросил за три квартала от «Трех Карасей».

Всю дорогу, трясясь в хлипкой повозке, он истово взывал к Хозяйке Удачи и молил, чтобы отвела она глаза городовым, которых служебный долг все-таки выгнал в этот час на улицы. Просил у неё, чтобы даровала она если не летаргический, то хотя бы глубокий сон обывателям, обычно мучавшимся от бессонницы и глазевшим от нечего делать в окна по ночам, а заодно направила дороги воров, грабителей и праздно шатающихся пьяных прохожих в другую от него сторону. И был услышан. Пока он тащил висевшего на закорках Машку к двери трактира, улицы оставались тихи и пустынны, и только бездомные коты провожали его пристальными взглядами из подворотен.

Щелкнувший дверным замком Дарек забрал из Саниных рук баул и оружие, в темноте не сразу разглядев висевшего за плечами оборотня. Но, когда в его руках зажглась одинокая свеча и разогнала тени по углам, трактирщик замер с открытым ртом.

— Па? — удивился подскочивший маленький барс, глядя на безжизненное тело отца. И пока лекарь тащил Машку через зал, он настороженно провожал взглядом его спину. Но как только Саня, еле удерживая заплечный груз, стал подниматься по лестнице, кинулся следом.

— Папка!

Ступени от двойной ноши тоскливо скрипнули под ногами, ребенок, хватая Саню за полы куртки, пытался заглянуть в лицо отца, у него не получалось, он подскакивал, царапался и рычал от бессилия.

— Ирби, ты мне мешаешь, — остановился Саня, боясь навернуться вниз вместе с Машкой. — Немедленно прекрати.

Но восьмилетнего оборотня эта просьба только подстегнула.