Дело Чести, или Семь дней из жизни принца

– Голубя перехватил. Никогда не знаешь, когда и на чём споткнешься.

Нет, пожалуй, я все-таки поторопился с решением. Грех такие таланты в землю зарывать!

– Какая полезная привычка. Так займёмся же милашкой Кейли!

Перца тебе толченого под хвост, а не Недотрогу, сын песчаного шакала! Я её первый нашёл.

А действительно, почему бы мне на ней не жениться? И отец оценит, и матери она понравится. Опять же, не мытьём, так катаньем, а уганий мы получим.

С каждым шагом к моим покоям эта мысль казалась мне все привлекательней.

Ночью мне приснился храм, и Недотрога в фате. Я сидел на скамейке, и наблюдал, как её вели к алтарю, где её ждал другой. Сон мне совершенно не понравился. Поэтому я перескочил в другой, где Недотрога была уже без фаты. И всего остального. Этот сон мне понравился больше. После бурной прошлой ночи и не менее богатого событиями дня я просто не мог позволить ей опять оставить меня с носом. И кое с чем еще… И взял от неё всё, что хотел.

К сожалению, этого оказалось мало.

День шестой

Наутро мне предстоял разговор, от которого зависели мои последующие действия. И я нашёл искомого собеседника у окна в гостиной, откуда тот наблюдал за взбирающейся на коня Недотрогой. Этому-то до неё какое дело?

– Как-то я раньше не замечал за вами интереса к принцессе, – обратился я Рудену.

Нужно же было как-то начать? Чем не завязка для светского разговора?

– Э, так не по жеребцу же стойло.

– И когда это, Рудди, вас останавливало?

– Видимо, эрус Веранир не знает, что "Недотрогой" Кейли зовут из-за её полного и исключительного непринятия внебрачных отношений?

На мою насмешливо приподнятую бровь он ответил двойным кивком головы, вроде: "Да-да, можете мне поверить".

– Да бросьте. Это же дочка Ингарет. Та ни одного симпатичного мужика мимо спальни не пропускает.

За окном появилось новое действующее лицо – Лукас, на ходу застегивающий плащ. Недотрога, похоже, его появлению не обрадовалась.

– Вот именно, – подтвердил Руден, тоже с интересом наблюдая за развернувшейся под окнами драмой (для Лукаса).

– В смысле? – уточнил я.

– В смысле, на мать насмотрелась.

То есть никакого капитана стражи не было?! В смысле, у нее даже с ним ничего не было?! Я чувствовал себя полностью уничтоженным. Куда там Грейди с его свинскими выходками в отношении Ливи до моего поведения с Кейли. Святая женщина! В смысле, девушка.

– И откуда вы, Рудди, всё знаете?

Тот пожал плечами с выражением "да это же всем известно". Откуда, откуда… Работа у него такая!

Кстати о работе.

– Как вам нынче Астани? – вернулся я к светскому разговору.

– Холодно и склякотно, но девушки хороши. И темпераментом не обижены, – указал он взглядом в сторону окна.

На улице Недотрога на повышенных тонах высказывала что-то флаорцу – по всей вероятности, отстаивала своё право заниматься ежеутренними делами без его трепетной заботы. Ну, дружок, как тебе скромная, воспитанная, или как ты её ещё обозвал, девушка?

– Я вот тут подумал… А не стоил ли вам начать здесь обживаться? – намекнул я собеседнику.

– Это такой тонкий намек, что отныне моё появление на земле Ваноры нежелательно?

– Как можно, Рудди? Разумеется, вы поняли меня неправильно. Учитывая ваши несомненные заслуги перед короной… Флаоры, мило просим, – широко улыбнулся я. – Правда, не "на", а "в".

– Знаете, многоуважаемый эрус, взвесив все "за" и "против", я решил отказаться от вашего гостеприимного предложения. Пожалуй, Астани – это именно то, что мне нужно, – ответил столь же широкой улыбкой Красавчик. А я всегда говорил, что он не только хорош собой, но и умён. – Где ещё можно столь же надежно укрыться от вашего… гостеприимства?

– Вы не расслабляйтесь, Рудди. Насколько мне известно, в Астани строго настрого запрещено распространение опиума. И ваша трепетная забота о своём приятеле Тагарде, – как в день кражи, например, это ведь организованная вами

 встреча с любимым порошком подняла ему настроение? Так вот. Такая забота о ближнем здесь не будет оценена по достоинству.

Рудди проглотил обличающую информацию, не поморщившись. С другой стороны, и приятеля Тагарда у него вскоре не станет. Так или иначе.

– А не слишком ли странно будут выглядеть такие резкие перемены в моей жизни со стороны? – начал торговаться Руден. Ведь до чего нагл и борз, просто загляденье!

– Вы можете, ну, не знаю, например, собраться с духом и сделать предложение моне Равелиссе Ларти. Поможем её мечте сбыться.

– А она согласится? Я же, признаемся наконец, к благородным монирам не отношусь.

– Я думаю, согласится, – уверил его я.

Во-первых, ничего лучшего ей всё равно не дождаться. Но я бы никогда не пал столь низко, чтобы произнести такое вслух. Поэтому озвучил «во-вторых».

– Во всяком случае, мои подарки она никогда не носила. К тому же, в честь своей грядущей свадьбы, – на этом месте я заслужил иронично приподнятую бровь Красавчика, но щедро полил намёк игнором, – я могу сделать несчастной сиротке подарок в виде приличного приданого.

– Да уж. Неприличного у неё и без вас хватает, – согласился Руден. – Проблема только в том, что она не "сиротка".