Дело наследника цесаревича

Конечно, всему есть свое материалистическое объяснение. Загорский в свое время учился стрелять по тарелочкам, то есть стрелять не туда, где находится объект, а туда, где он еще только появится. Впрочем, если бы была пасмурная погода, никакой инстинкт и никакой навык бы не помог – сюрикена бы не было видно. А так он сверкнул на солнце – грех не попасть.

Впрочем, ни о чем таком не думал Нестор Васильевич. Убедившись, что цесаревич жив и здоров и даже, кажется, не очень понял, что произошло, Загорский навел револьвер на убийцу. Но тот уже нырнул в листья и быстро, как обезьяна, спустился вниз.

Коллежский советник не стал тратить время на спуск, он просто прыгнул с высоты двух саженей. Мягко приземлился, опершись руками о землю. Впереди мелькнуло черное ифу. Загорский бросился следом.

Убийца вынырнул через задние врата монастыря и кинулся в лесные заросли. Понимая, что преступник вот-вот уйдет, Нестор Васильевич вскинул револьвер и выстрелил ему вслед. Тот повалился в кусты. Спустя несколько мгновений туда же нырнул Загорский.

Враг сидел в зарослях прямо на траве, правая рука его висела плетью – Нестор Васильевич попал. Он поднял голову, глянул на коллежского советника с ненавистью, левая рука его нырнула за пазуху.

– Стоять! – скомандовал Загорский по-китайски, направив на него оружие.

Тот замер, не сводя с врага внимательного взора.

– Руку, – сказал Загорский.

Убийца медленно вытащил левую руку. Правая, окровавленная, по прежнему свисала плетью. Однако Загорского это не обмануло.

– Одно движение, – сказал он, – и прострелю вторую руку…

Убийца издевательски осклабился. Загорский стоял в паре шагов, не сводя с него глаз.

– Ну-с, поговорим, – сказал Нестор Васильевич. – Кто вы такой и почему решили убить русского царевича?

Убийца молчал, все так же насмешливо глядя на Загорского. Тот вздохнул: значит, говорить не желаем. Молча оглядел врага еще раз, потом внезапно сказал:

– Коничива!

Раненый вздрогнул, несмотря на все свое самообладание. Нестор Васильевич кивнул: похоже, он попал прямо в цель.

– Вы не китаец, вы японец, – заметил коллежский советник. – И не просто японец. Бледная кожа, высокий болевой порог, фантастическая ловкость, сюрикены. И, наконец, татуировка клана Ига у вас на предплечье…

Убийца судорожно одернул задравшийся рукав на раненой руке. Загорский же продолжал как ни в чем не бывало.

– Я бы сказал, что вы – ниндзя, синоби[8]

, – заметил он задумчиво. – Сказал бы, если бы не знал, что все ваши собратья были уничтожены еще до того, как упразднили самураев.

Враг перестал улыбаться.

– Были разгромлены большие кланы, – сказал он по-китайски с явным акцентом, – но само племя синоби живо. Нельзя запретить дождь и ветер, нельзя запретить жару и стужу. Точно так же нельзя запретить и синоби, можно только сделать вид, что их больше нет.

Загорский кивнул, соглашаясь. Для крадущихся лучше, если их будут считать исчезнувшими с лица земли. Тем эффективнее будет их работа. Если бы он, Загорский, предполагал, что противостоять ему будет японский шпион, он бы подготовился гораздо лучше. Тот факт, что ему сегодня удалось сорвать убийство цесаревича – это чистое везение.

– Сколько ни готовьтесь, синоби вам не одолеть, – презрительно отвечал ниндзя. – У меня не действует правая рука, но я могу задушить вас одной левой.

Нестор Васильевич отвечал, что это не так просто, как может показаться, однако рисковать он не намерен. И по такому случаю собирается отстрелить доблестному синоби левую руку, а также прострелить ему колено. После этого, вероятнее всего, их шансы в бою уравняются, а о чем же может мечтать благородный муж, как не о честном поединке?

Ниндзя некоторое время смотрел на него снизу вверх. Определить выражение его глаз было нелегко.

– Вы злой человек, – наконец проговорил он. – Или хотите показаться злым. Злым и жестоким.

Загорский выслушал эти слова с непроницаемым лицом. Потом сказал.

– Ниндзя – не политики. У них нет своих целей. Они всегда кому-то служили. Кому служите вы? И кому нужна смерть русского царевича?

Синоби молчал, презрительно глядя куда-то поверх головы коллежского советника.

– Послушайте, – сказал Загорский сурово. – У вас есть два пути. Первый – вы продолжаете молчать, и я отдаю вас в руки китайских властей, сообщив, зачем вы сюда явились. Вы знаете жестокость китайцев и знаете, что из японца они вытянут все жилы. Вас ждет долгое и чрезвычайно мучительное умирание. Может быть, они ничего от вас не добьются, но муки ваши будут ужасны. На вашу голову все равно падет позор, потому что на родине вас будут считать предателем, и имя ваше будет предано проклятию – уж я об этом позабочусь. Второй путь: вы отвечаете на мои вопросы. И тогда я… нет, отпустить я вас не могу, потому что вы все равно будете пытаться убить цесаревича. Но я дам вам возможность спокойно и безболезненно свести счеты с жизнью и сохранить лицо перед членами клана и тем, кто вас нанимал.

Синоби молчал.