Дело наследника цесаревича

– Иди следом за мной, – велел помощнику коллежский советник, распахивая дверь.

Перед ними в узком коридоре стоял матрос. В руках у него была лампа, в которой горело масло. Лампу матрос держал неудачно, так что лица его было не разглядеть. Свет падал в лицо Загорскому и слепил его. Нестор Васильевич ободряюще улыбнулся матросу и знаком показал ему идти вперед – сам Загорский следует за ним по пятам. Последним шел Харуки. В таком порядке они и двинулись по коридору, в таком же порядке стали подниматься по лестнице на палубу.

Коллежский советник рассчитал точно. Когда матрос вылез на палубу, он стоял точно за ним. Капитан Ёсинори, увидев Загорского, закричал что-то гортанное, указывая на него пальцем. Стоявшие рядом с Ёсинори пираты в одно мгновение вскинули оружие. С десяток винтовок глядело теперь на Нестора Васильевича и Харуки.

Матрос, шедший с ними, пытался шагнуть в сторону, но не успел. Загорский обхватил его левой рукой за горло, прижал к себе, прикрываясь им от врагов.

– Держись за мной, – коротко велел помощнику коллежский советник.

В правой руке его блеснул нож. Спустя мгновение он уперся прямо в сонную артерию матроса.

– Не стрелять, я убью его! – крикнул Загорский.

Онемевший Харуки за его спиной молчал.

– Переводи, – велел Нестор Васильевич.

– Они не… это наш матрос… – растерянно проговорил Харуки.

– Переводи! – рявкнул Загорский.

Помощник залопотал по-японски. Пираты забранились, но стрелять почему-то не спешили. Загорский медленно отступал к левому, внешнему борту, все время прикрываясь захваченным в плен матросом. Быстроходная джонка притерлась прямо к борту «Ласточки», корабли соединялись абордажными крюками на крепких конопляных канатах. Джонка была чуть пониже, палуба ее находилась на пару аршинов глубже, чем палуба «Ласточки».

– Сможешь прыгнуть на джонку? – спросил Загорский, всем своим видом показывая, что сейчас распорет матросу горло.

– Да, могу, – помощник глянул вниз, прикидывая траекторию прыжка.

– Прыгай, руби канаты и заводи мотор, – велел коллежский советник.

Харуки без промедления скакнул вбок и вниз, прямо на палубу джонки. Здоровенный пират со зверской рожей рявкнул что-то, указывая на Загорского. Вперед выступили два бандита с кривыми саблями в руках.

– Стоять! – крикнул Нестор Васильевич.

Крик его то ли не был понят, то ли прозвучал неубедительно. За пару секунд пираты с саблями приблизились к нему на расстояние в сажень. Загорский сделал почти незаметное глазу движение ножом и вспорол матросу-пленнику щеку. Рана оказалась неглубокой, это была скорее длинная царапина, но жертва закричала так ужасно, что пираты с саблями попятились.

За спиной у Загорского застучал мотор пиратской джонки.

– Ходу! – крикнул коллежский советник.

Джонка двинулась вдоль борта «Ласточки», с каждой секундой отходя от нее все дальше. Нестор Васильевич сильно толкнул матроса-заложника на пиратов, сам побежал по палубе, набирая скорость, и спустя пару секунд взлетел над бортом в фантастическом прыжке, падая в черную морскую воду.

Впрочем, до воды он так и не долетел. Он упал прямо на корму пиратской джонки, перекувырнулся через голову и поднялся на ноги. Перед ним возникла какая-то тень. Не тратя времени на ухищрения, коллежский советник так пихнул врага в грудь, что тот, пролетев сажени полторы, вывалился за борт. Загорский оглянулся назад – за спиной их отступали в ночь сигнальные фонари «Ласточки».

– Харуки, ты жив?! – крикнул Нестор Васильевич.

– Живой, – отозвался Харуки с другого конца джонки.

Коллежский советник пробежал до капитанского мостика, на котором, держась за штурвал, стоял его помощник. Рядом с ним лежала на палубе какая-то фигура, рассмотреть очертания которой в ночи было делом затруднительным. Ясно было только, что человек не дышит.

– А теперь – на пол! – велел Нестор Васильевич.

И, подавая пример, сам упал на палубу. И вовремя – пришедшие в себя пираты открыли по ним беспорядочную стрельбу. Однако стреляли они наугад, и пули лишь посвистывали у беглецов над головой или застревали в деревянных бортах джонки.

– Как бы они не пустились за нами в погоню, – озабоченно сказал Загорский.

– Нет, – отвечал помощник, – нерьзя. Джонка ходит быстро, не догонят.

Джонка действительно шла гораздо быстрее «Ласточки», и очень скоро сигнальные огни шхуны растаяли в ночи. Никто уже больше не стрелял. Они поднялись с палубы.

– Остается только молиться, чтобы у нас хватило угля до конца путешествия, – сказал Нестор Васильевич.

Японец отвечал, что угля должно хватить: пираты берут его с запасом, чтобы иметь возможность быстро скрыться от преследования и выдержать долгую погоню.

– Хорошо, – сказал Загорский. Поразмыслив, добавил: – Немного жалко капитана Ёсинори.

Харуки скорчил рожу: не нужно его жалеть. Судя по тому, что он кричал, капитан решил откупиться своими пассажирами. Он надеялся, что пираты заберут их, чтобы получить богатый выкуп, а самого Ёсинори и его шхуну оставят в покое.

– Да, боюсь, теперь ему придется солоно, – покачал головой Нестор Васильевич.

Помощник пнул ногой пирата, лежавшего рядом со штурвалом.

– Что с этим дерать?