Дело наследника цесаревича

Харуки, державший штурвал, заметил, что без двигателя они вдвоем просто не смогли бы управлять джонкой. С двигателем же достаточно всего двух человек: один на руле, другой подкидывает уголь в топку. Харуки много плавал на парусных кораблях, и вот что он скажет – самый занюханный пароход лучше самого замечательного парусника.

Не прошло и часа, как они миновали пролив и вышли в Японское море.

– Пожалуй, можно сбавить ход, – озабоченно сказал Загорский, – а то как бы это пиратское корыто не развалилось и не потонуло вместе с нами.

Он перестал подбрасывать уголь в топку и сменил японца за штурвалом. Джонка теперь шла медленнее, чем раньше, и все равно быстрее злополучной «Ласточки», с которой они так вовремя сбежали вчера.

– Если дело так пойдет и дальше, мы, может быть, уже завтра к утру прибудем в Осаку, как думаешь? – спросил Загорский.

Японец с сомнением покачал головой. По его словам, после порта Токуяма пойдут целые архипелаги мелких островов, которые придется обходить очень осторожно. Поскольку фарватер им не известен, двигаться надо будет крайне аккуратно, используя все тот же прием и пристраиваясь за кормой впереди идущего судна. После захода солнца, вероятно, придется ложиться в дрейф или даже вовсе вставать на якорь, чтобы не столкнуться с рифами и не сесть на мель. Таким образом, оставшийся путь займет у них никак не меньше трех-четырех дней.

– Любопытно, – сказал Загорский. – А как же капитан Ёсинори собирался преодолеть всю дорогу за три дня?

Помощник отвечал, что Ёсинори плавал тут много лет и фарватер знает, как свои пять пальцев. Он, Харуки, тоже когда-то здесь плавал, но не в качестве капитана или штурмана, поэтому плыть им придется, что называется, вприглядку.

– Ну вот, – усмехнулся Нестор Васильевич, – а сам говорил, что джонка не может сесть на мель, потому что у нее плоское дно.

– Маро ри, что говорир, – хмуро огрызнулся помощник. – Хотер ехать быстро – вот и говорир.

Дальнейшее путешествие действительно оказалось делом не таким простым и быстрым, как бы желалось Загорскому. По счастью, угля было довольно, чтобы доплыть до Осаки и вернуться назад. По наследству от пиратов перешли им запасы воды и еда – рис, сушеные овощи и вяленая рыба. Однако все остальное на джонке находилось в полном небрежении.

Харуки осмотрел паровой двигатель и остался им крайне недоволен. На его взгляд, это детище западной цивилизации неграмотные пираты довели до совершенно непотребного состояния. Он сказал, что им очень повезет, если двигатель дотянет до Осаки. Если же нет, придется искать другое средство передвижения.

– Странно, что пираты довели двигатель до такого состояния, – сказал коллежский советник. – Ведь это их хлеб.

Японец объяснил, что пираты пользовались двигателем, только когда догоняли жертву или уходили от погони. Все остальное время они ходили на парусах. Но они-то идти на парусах не смогут, двух человек для этого недостаточно. Следовательно, надо молиться богам-ками, чтобы двигатель не вышел из строя раньше времени.

– Что ж, в таком случае будем пользоваться им аккуратно, – заметил Нестор Васильевич. – Авось дотянет нас до Осаки.

По счастью, двигатель не сломался и они даже не сели на мель среди многочисленных островов и островков Японского моря. Однако их ждали совершенно неожиданные трудности.

На четвертый день самостоятельного плавания после полудня они вошли в Осакский залив, а затем и в устье реки Йодо.

– Йодогава, – сказал Харуки, с удовольствием обозревая берега, медленно проплывавшие мимо них – джонка шла против течения, и мотор работал, задыхаясь, с двойной нагрузкой.

– Что такое Йодогава? – полюбопытствовал Загорский.

– Вам, господин, надо учить курьтуру и язык, – наставительно заметил помощник.

Коллежский советник ничего на это не ответил, он производил подсчет деньгам, которые имелись у них в наличии. Из-за того, что «Ласточку» они покинули второпях, почти все наличные остались на шхуне. С собой денег у Загорского было совсем немного.

– Немного – это скорько? – с тревогой спросил помощник.

Нестор Васильевич пересчитал, держа все деньги на ладони. Оказалось семнадцать сэнов и двадцать пять рин.

– Прокрятье, – пробурчал сквозь зубы Харуки. – С этими деньгами мы не доберемся до Ига.

Нестор Васильевич остановил на нем взгляд. Под взглядом этим японец внезапно почувствовал себя крайне неуютно. Он поежился и хотел бы даже уйти, но уйти было некуда, он по-прежнему плыли на джонке.

– А у тебя сколько денег? – спросил Загорский.

Харуки удивился: откуда у него деньги? Ах да, ему же заплатил хозяин. Но эти деньги он оставил дома, зачем ему деньги в путешествии, если за все платит господин Токуяма? Он гол, как сокол, можете разрезать его мечом и выпотрошить, как европейскую подушку, и все равно ничего не найдете.

– Так-таки и ничего? – не отставал коллежский советник. – Тогда что будем делать?