Дело об отсроченном убийстве. Дело о женщине за забором. Алый поцелуй

— Не позволю. Так вот вам факты, мистер Мейсон. Я понравилась Пенну Уэнтворту. А когда Пенну говорят «нет», он начинает злиться, а когда он злится, то теряет над собой контроль. Лично я не люблю, когда со мной грубо обращаются. У меня хороший глазомер и довольно быстрая реакция. На днях я выиграла соревнования по теннису. Ну когда он стал чересчур приставать, я предупредила его. Предупреждение не помогло. Он вышел из себя. Я сняла туфли, подогнула ногу, выждала и пяткой ударила его прямо в подбородок.

— Сработало? — спросил Мейсон.

— Конечно.

— А что было с Уэнтвортом?

— Я подумала, что убила его. Я лила ему воду на лицо, растирала грудь и ребра, поила его бренди из чайной ложечки. Прошло, пожалуй, не меньше часа, пока он пришел в себя, но еще минут тридцать он выглядел так, как будто здорово перебрал.

— А что дальше? — спросил Мейсон. — Потребовался второй раунд или, когда прозвенел звонок, он был в нокауте?

Хейзел Тумс усмехнулась и сказала:

— Он был в нокауте, и это стало началом нашей дружбы. После того случая я, как могла, заботилась о нем, а он уважал меня. Это была такая дружба, которая редко возникает между мужчиной и женщиной, своего рода товарищество. Он узнал, что я люблю яхты, и часто брал меня с собой. Особенно когда не хотел, чтобы кто-нибудь вертелся вокруг и болтал. Его никогда не интересовали яхты ради самих яхт. Для него яхта была дополнительным удовольствием — чтобы пойти в круиз, устроить на ней вечеринку и все такое. Вот почему на «Пеннвенте» были все эти технические приспособления. Вы не поверите тому, что я сейчас скажу. Однако это правда. Когда у Уэнтворта было плохое настроение, он любил выходить в море. И почти всегда предоставлял мне управлять яхтой и готовить пищу. Иногда за все путешествие мы не говорили ни слова, кроме нескольких фраз о том, что он хочет есть или что нужно изменить курс. Это меня полностью устраивало. Я люблю идти против волны в океане, положив руки на рулевое колесо. У меня появляется нервная дрожь и возникает ощущение собственного могущества. Я знаю, океан зол и безжалостен. Он не прощает ошибок. Но мне нравится играть с ним. — Какое-то мгновение она колебалась, испытующе глядя Мейсону в лицо, очевидно ожидая какого-нибудь замечания. Он молчал. Тогда она снова заговорила: — Конечно, я познакомилась с Фрэнком Марли. Он не такой, как Пенн. Фрэнк никогда не ухаживал за мной. Но если бы он начал ухаживать, он расставил бы сети по всем правилам. Он всегда выжидает, наблюдает, обдумывает, но вы никогда не догадаетесь, о чем он думает. Пенн был волокитой. Рядом с ним ни одна девушка не могла чувствовать себя в безопасности. Он принимался ходить за ней по пятам; если это не срабатывало, он начинал приставать к ней; если и это не помогало, он становился грубым. Однако тут было одно «но». Вы всегда знали, чего он хочет. Он никогда не лицемерил. Находясь в обществе Пенна, любая девушка знала, что он… ну, скажем, приставучий. Но если вы выигрывали первый раунд, он становился настоящим другом. У него было много достоинств. Он был умен и справедлив. Обладал чувством юмора, и если не хандрил, то был прекрасным собеседником. Но когда у него падало настроение, он предпочитал находиться один и вас оставлял в покое. Фрэнк Марли — полная противоположность. Я не раз управляла его яхтой и поэтому проводила с ним много времени. Он все время находился где-то рядом, куря сигарету и наблюдая за мной полуприкрытыми глазами через сигаретный дымок. По виду — настоящий джентльмен: спокойный, выдержанный и… всегда выжидающий. — Она остановилась и с любопытством взглянула на Мейсона: — Вы совсем не смотрите на меня, а я говорю и говорю…

— Нет, — сказал Мейсон, — я слушаю, обычно я либо слушаю, либо смотрю глазами. Не могу же я делать две вещи одновременно. Сейчас я слушаю ваш голос.

— Вам не приходило в голову, что женщину можно лучше узнать, наблюдая, как она говорит, чем слушать, что она говорит? — спросила она.

— Не всегда. Но адвокат приучил себя слушать. Свидетели обычно очень тщательно репетируют свои выступления на суде. По крайней мере, их манера держаться, их жесты становятся более или менее механическими, но репетируют они молча. Людям необходимо развивать умение говорить с собой. Если бы они это делали, то знали бы о голосах намного больше.

Она засмеялась.

— У меня такое ощущение, что я голая. Сидите там, отвернувшись, и ловите каждое мое слово.

— Да нет же. Вы очень наблюдательны.

— Вы думаете?

— Да.

— Благодарю вас.

— Ну, так мы говорили о яхте Фрэнка Марли, — напомнил Мейсон.