Децимация

Такое разъяснение успокоило молодь, но страх перед предстоящим боем оставался. Когда совсем рассвело, Орест увидел то, чего не ожидал. За ночь красные подготовили несколько боевых позиций перед их окопами. Это было неожиданно – он не слышал звуков их работы ночью. И его товарищи не заметили, как враг смог незаметно подойти, как провел фортификационные работы. Это повергло Ореста в уныние, но он решил, что все равно ему лично надо нанести как можно больший урон московскому войску.

Впереди их окопов рванули взрывы снарядов, потом сзади, но они не нанесли им большого ущерба, зато начавшийся пулеметный огонь причинил много бед. Орест видел, как пулеметная очередь прошла вначале в метрах тридцати впереди, потом ближе, и с третьего раза накрыла их окопы. Он с ужасом почувствовал, как буквально за его пятками вгрызлись в мерзлую землю пули, выкинув вверх замерзшие кусочки земли и льда. Орест поджал под себя ноги, еще теснее прижался к ледяной, в прямом смысле слова, болотистой земле и стал креститься, повторяя только одно слово:

– Спаси! Спаси! Спаси, о Боже…

По его окопу огонь прекратился и переместился в сторону. Он осторожно выглянул и увидел, что более серьезный бой идет у них на фланге, где беспрерывно строчили пулеметы. Он взял винтовку и стал целиться в сторону противника, но, вспомнив как им недавно объясняли военные учителя в Киеве: из винтовки надо стрелять по видимой цели, – стал искать глазами такую цель, но не находил.

Из-за поворота леса вынырнул бронепоезд. На платформе у пушки в желто-синей фуражке богдановского полка стоял Лощенко. Несмотря на мороз, его куртка была распахнута. Бронепоезд остановился, Лощенко навел пушку в сторону красных и выстрелил, но снаряд пролетел далеко за их позициями. Он быстро перезарядил пушку и выстрелил уже без наводки еще раз. «Ура!» – зашумели по обеим сторонам насыпи сичевики. Они с надеждой смотрели на Лощенко и его бронепоезд. Но вот недалеко от бронепоезда разорвался один снаряд, другой, бронепоезд тронулся в обратную сторону и исчез в лесу.

Но его присутствие придало бодрости. Меж окопами ползал Омельченко со словами:

– Продержимся, панове, продержимся. Сейчас они пойдут в атаку – бейте их. До вечера москали еще умоются кровавыми слезами.

Через час красные наконец-то поднялись в атаку. С винтовками наперевес, они бежали вперед. Орест прицелился, выстрелил и увидел, как матрос упал. Он радостно улыбнулся, вспомнил вчерашние события на станции и с удовлетворением подумал, что наконец-то он убил живого человека, а не добил раненого. И он стал стрелять, не обращая внимания – попадает он в цель или нет. Но красные приближались к их окопам, и беспокойство Ореста усилилось.

Но в это время снова выскочил бронепоезд, ведя огонь из двух своих пулеметов по разные стороны насыпи, а пушка посылала снаряды куда-то вперед. С платформы сбросили ящики с патронами, и кто был ближе к железнодорожному полотну, бросились их подбирать. Красные залегли. Но на краю его фланга бой усилился. Там красные подошли вплотную к окопам сичевиков. На платформе бронепоезда Лощенко вертел пушку в разные стороны, посылая снаряды то на один, то на другой фланг. Снова красная артиллерия перенесла огонь на бронепоезд, и он быстро пошел обратно, под защиту леса.

Орест видел, как красные снова поднялись в атаку, он прицелился, но пулеметная очередь прошила его окопчик, и он почувствовал, как жарко стало его плечу. Винтовка выпала из рук, и жар превратился в боль, отдавшуюся во всем теле. «Убит?! Ранен! – мелькнула испуганная мысль. – Ранен! Слава Богу, и спаси меня!» Он, бросив винтовку в окопе, стал отползать ближе к насыпи. Подняв голову, он увидел, что красные находятся в их тылу – обошли. Край фланга находился под контролем красных, а студенты и гимназисты бежали в разные стороны. «Как червоные так быстро сломили нас?» – мелькнула удивленная мысль. И тут он увидел Омельченко, который был ранен и кричал оставшимся в живых, чтобы отступали ближе к насыпи и шли к станции вдоль железнодорожного полотна. Но уже без команды недоучившаяся молодь, в одночасье ставшая солдатами, заложниками чьей-то бредовой идеи, бежала к спасительной насыпи. Красные, ведя непрерывный огонь, умело стреляя на ходу, прошли линию их окопов, и растерявшиеся украинские хлопцы были бы уничтожены своим беспощадным врагом… но снова выскочил бронепоезд, и огнем своих пулеметов заставил красных залечь. Бронепоезд под огнем противника снова ушел, и теперь окончательно. Больше он не появлялся. Но эти несколько минут позволили сичевикам оторваться от противника и уйти в лес. Пошедший густыми хлопьями снег облегчил их отступление.

В небольшом лесу оказали помощь раненым. Перевязали простреленное плечо и Оресту. Эта остановка длилась около часа. Раненый Омельченко не торопил сичевиков.