Децимация

Ничего не поняв, Сергей, тем не менее, кивнул в знак понимания, и они пожали друг другу руку. Уже позже Сергей интересовался судьбой этих китайцев. Ответ был таков, что все они погибли в боях весной восемнадцатого, то есть два месяца спустя, не дойдя до Дона. Тогда Сергей не мог этому поверить.

Эльвире стало значительно хуже. Вначале ее знобило, и она никак не могла согреться. Потом ей стало жарко, пришлось снять с нее пальто. В душном, переполненном вагоне по ее лицу крупными каплями катился пот. В вагоне были раненые, и китайцы, находившиеся рядом, стали поглядывать на нее с опаской и по недоброму перешептываться между собой. Наконец, после полудня, Сергея пригласили к Сен Фу-яну. Тот, виновато улыбаясь, сказал, кося глаза в сторону:

– Моя солдата говорит, цто женцинка больна и бояця заразы.

– Нет, она просто простуженная, – попытался успокоить китайца Сергей. – К вечеру у нее все пройдет.

Но китайский командир, отводя косой взгляд, говорил:

– Нет. Уходить с вагона. Моя солдата не хосет с больным…

Сергей понял, что здесь доброжелательного китайца не уговоришь. И он согласился перейти в одну из теплушек, где ехал красный отряд, в Смеле. На том и порешили.

Но в Смеле киевский командир, который решил отправиться вместе с китайцами в Кременчуг, вдруг тоже возразил:

– Ты ж сам понимаешь, больная она… и к тому же баба. Лучше положи ее в госпиталь или отдай добрым людям, а сам к нам с другом. Потом ее заберете.

У Сергея заходили под скулами желваки, и он мрачно посмотрел в глаза командиру. Тот, увидев этот взгляд, замахал руками:

– Но пойми и не злись! Не возьму я больную бабу. Была бы раненая – другое дело, а больную не возьму.

Сергей понимал, что он и китаец правы – больную, а не раненую, нельзя держать среди здоровых людей. Вместе с Бардом, который не отходил от жены и не знал о его переговорах, они помогли Эльвире одеться и пошли на вокзал. Поезд с китайцами ушел. В маленьком здании вокзала, посреди зала ожидания стояла печка, сделанная из железной бочки, вокруг которой сидели моряки-черноморцы. Они сразу же обратили внимание на вошедших и с бравой вежливостью попросили их «пожаловать» на доклад к своему командиру.

Сергей прошел в комнату, которая раньше предназначалась для отдыха привилегированных гостей, а сейчас была занята командиром черноморского отряда. Тот сидел за столом со своими заместителями перед раскрытой картой и решал какие-то важные вопросы. Командир недовольно взглянул на вошедшего Сергея и сопровождающего его матроса:

– Что еще?

– Да вот, – бойко начал матрос, – на станцию пришли какие-то личности, надо выяснить.

– Кто такой? – спросил командир, обращаясь к Сергею.

Сергей молча достал из внутреннего кармана удостоверение командира красной армии, мандат командира заготовительно-закупочного отряда и подал матросу. Тот, взглянув в документы, махнул рукой сопровождавшему матросу, чтобы вышел, и представился:

– Командир отряда Черноморского флота комиссар Фисенко, – и он представил Сергея заместителям: – А это командир красных пулеметчиков Артемов Сергей.

Сергей попытался возразить, что он уже не командир, но его не слушали, а задавали вопросы: «Как в Киеве?», «Где немцы?», «Куда выехало Советское правительство?». Сергей устало отвечал на вопросы, сделав, однако, главный вывод, что положение на Украине для большевиков плохое.

Потом Фисенко сказал:

– У нас, знаешь, есть три пулемета. Но пулеметчик остался один, и один пулемет не работает. Вступай к нам в отряд командиром пулеметчиков?

Теперь Сергею стало ясно, почему Фисенко стал с ним так вежлив и представил его другим по регалиям – ему нужен был пулеметчик.

– Нет.

– Почему? Мы завтра уезжаем в Одессу. Здесь в уезде мы советскую власть установили, ну а теперь полундра – домой. Слишком мы задержались на суше, – Фисенко принял романтический вид. – Море к себе зовет. Да и рада объявила российский флот украинским, надо с этим разобраться и навести порядок. Так оставайся у нас, жалованье хорошее положим, паек выдадим за две недели назад.

– Нет. Со мной два товарища. Жена товарища больна. Ее надо в больницу определить или срочно отправить домой в Херсон.

– В Херсон? – Фисенко поднял вверх брови. – Нет ничего проще. Сейчас отправляется поезд на Николаев, а потом в Херсон. Мои орлы, шесть человек, едут в Херсон, чтобы забрать в доке на ремонте вспомогательное судно и перегнать его отсюда подальше в Россию. Я твоих друзей отправлю с ними, найду местечко.

– Вот это было бы хорошо. Спасибо за помощь. Когда нам ехать?

Фисенко скептически улыбнулся:

– Но там может и не найтись местечка… а мне нужен знающий пулеметчик, фронтовик… как ты. Кто знает, может быть, путь на Одессу перерезали немцы, а без пулеметов не пробьешься. Я твоих друзей отправлю, но только без тебя. Или никого не отправлю… – он помолчал. – Ты ж революционер, должен нам помочь. Хоть на скорую руку обучи пулеметчиков!

– На скорую руку этому не учат. Я согласен остаться, но чтобы моих товарищей взяли до Херсона и довезли до места.

Фисенко вскочил с кресла и радостно протянул ему руку: