Децимация

– Вийна есть вийна, и в ней тоже неплохо можно жить и гулять. Так что не теряйтесь. Дома такого вже не буде.

Панас крикнул хозяину кабака – худому с черной бородкой и осторожными глазами, еврею:

– Ще бутылку!

Хозяин, пуще всего боявшийся ныне этих усатых, – а некоторые из них подстрижены под старину – оселедцем, – людей, бросился с бутылкой к их столу. Это не ускользнуло от взгляда Гетьманца, и он схватил за шиворот еврея, поставившего бутылку на стол.

– Що, жидок, страшишься?! Не стучи зубами, как колокол, як молоток о наковальню. Не убью. Зроби так – закричи «Слава Украине!» Ну?!

Хозяин кабачка замешкался, и Гетьманец, держа его левой рукой за шиворот и пригибая книзу, правой влепил ему в ухо. Еврей завопил.

– Буде. Кричи шо я сказав!

– Слава Украине! – тонким голосом прокричал еврей и к концу короткой фразы закашлялся.

Шпырив, вдохновленный действиями старшего товарища, врезал ему открытой ладонью по другому уху.

– Погано кричишь. Знову.

Гетьманец приподнял за шиворот голову хозяина кабака и хохотнул:

– Погано кричав говорят. Давай ще раз.

Вертя впалыми черными глазами, еврей глубоко вздохнул и крикнул:

– Слава Украине!

Все стрельцы довольно засмеялись, а хозяин, отпущенный Гетьманцем, поспешил скрыться за дверью. Столько оплеух и оскорблений, которые он получил за эти два дня, он не получал за всю свою, прожитую до этого дня, жизнь.

– Вот так надо им вбивать в голову, што мы здесь главный народ, а остальные – жиды и москали – люди другого сорту! А то куды не глянь – всюду жид! Построим державу – всех их под корень, шоб не поганили нашой земли! – заключил довольный Гетьманец.

– Да. Немае от них життя… – глубокомысленно вздохнул Лаврюк.

Панас сидел молча. Открыл бутылку и налил себе, потом в другие стаканы, поднесенные к его бутылке, и так же молча выпил, закурил и спросил, не обращаясь ни к кому, а как бы к себе:

– Зачем людину обидели? Што он нам поганого сделал?

Все от таких неожиданных слов замолкли. Гетьманец сурово посмотрел на Сеникобылу:

– Тебе шо, жидив жалко? Ты побачь, вони в городах жизни не дают украинству! Куды ни глянь – жидовська рожа! Ты ж с села?

Панас кивнул.

– От поэтому ты о них мало знаешь. А вот бы пожил в городе, так узнал, як вони не дают нам жизни! Як крамныця – так там жид, тянет с народу последние гроши. Всю кровь высосал с нас! Поэтому с ними надо построже. Показать им свое место, чтобы дальше определенной черты в город не заходили.

В это время в кабак вбежал гайдамак и закричал:

– Идить дивиться ряженых жидив!

Все потянулись к выходу. Панас встал последним, и только хотел идти за остальными, как перед ним очутился хозяин кабака. Подобострастно склоняя голову, будто забыв о том, что совсем недавно от этой компании получил две затрещины, он быстро заговорил по-украински:

– Пан вельмишановний, не заплатите ли за горилку, яку сейчас пили с друзьями?.. Прошу пана ответить?

Панас молча вынул деньги, бросил на стол пару ассигнаций и, не оглядываясь, вышел. Он дал еврею больше, но сдачу дожидаться не стал.

На привокзальной площади стояла делегация евреев этого местечка, одетых в талесы, с тефилинами на левой руке и голове. Впереди стоял местный раввин, держа в руках свитки Торы. Свой выход они приурочили к приезду в Бородянку делегации киевской думы, в которую входили представители всех партий, в том числе еврейских. Это были дни Пурима – веселого весеннего праздника евреев. Но сейчас им было не до смеха. В светлый праздник они пришли просить Петлюру оградить их от погромов.

Одетых в незнакомые обрядовые одежды евреев окружили гайдамаки. С гоготом они дергали за белые балахоны несчастных стариков, чуть не сваливая их на снег. Слышался злобный мат и угрожающие крики, переходящие в вопли:

– Що, жиды, усрались! Мы расправимся с вами, и расправимся беспощадно!

– Полгорода евреев вырежу лично!

– Когда мы отступали из Киева через Подол, в каждом жидовском доме был пулемет, из которого в нас стреляли!

– Все три миллиона жидов надо гнать с Украины!

– Украина для украинцев!

– Жидив на гиляку!

– Геть!!

– У-у-у!!!

Лаврюк, выпучив глаза, отчего стал еще больше похожим на склизкую жабу, орал матерное, периодически выплевывая на молчавших евреев свою густую вонючую слюну. Гетьманец, почувствовав важность момента, как самый грамотный из стрельцов начал разъяснять евреям их жидовскую политику:

– Мы вам дали равноправие, но вам этого мало – вы хотите всю Украину захватить в свои руки. Все большевики жиды, и вы им помогаете воевать против нас. Теперь понятно, что вам не место после этого на Украине? Уезжайте в Московию, пока не поздно.

Гетьманец победно поглядел на стрельцов, словно готовясь услышать похвалу за свои умные слова, но на него никто на обратил внимания, что вызвало чувство обиды старшего по возрасту среди сичевиков.

Но евреи стояли молча, словно не слыша злобных излияний, устремив взгляды на штабной вагон, где находились министры и Петлюра.