Децимация

– Он сегодня утром срочно уехал по просьба немецкого командования в Пирятин, для осмотра военных складов и передачи продовольствия союзнику.

Грушевский досадливо поморщился:

– Надо было предупредить об этом заранее. Вопрос очень важный. Наши союзники настаивают на быстрейшем заключении продовольственных договоров. Сумма общего количества продовольствия, отправляемого в Германию, уже названа. Теперь надо решить вопрос об источниках продовольствия, – где и каким образом его взять. Обстоятельства требуют скорейшего выполнения продовольственных обязательств перед Германией и Австро-Венгрией, так как их солдаты проливают кровь на украинской земле. И здесь не может быть никаких интерпелляций, – он пожевал бледными губами. – Надо учитывать и тот факт, что западная часть Украины много веков находилась в составе Австро-Венгрии, и у нас с этим государством длительные связи. Я долгое время жил во Львове, и считаю Австро-Венгрию образом устройства многонационального государства, в отличие от России. Мы имели в Галиции хоть некоторую автономию, а украинцы в России этого не имели. Наша галицийская молодежь с воодушевлением пошла служить в австрийскую армию, чтобы нанести поражение московской империи и тем самым освободить всех украинцев от москальского ига. Галиции сейчас тоже необходимо продовольствие, – он помолчал и тусклым голосом продолжал: – Поэтому давайте самым серьезным образом подойдем к вопросу обеспечения союзников продовольствием. Отбросим лжепатриотические чувства, будто бы Украина отдана на разграбление, и заменим их чувством долга перед нашими освободителями. Не надо испытывать терпение наших друзей, проливающих кровь на нашей земле в борьбе против наших главных врагов – московских большевиков, и давайте ускорим подготовку продовольственных договоров – что мы дадим союзникам, определим конкретные сроки и другие, связанные с этим, вопросы. Пока союзники удовлетворяются тем, что осталось в продовольственных складах бывших российских фронтов, но мы должны развернуть работу в деревне, чтобы крестьяне сознательно сдавали хлеб нашим друзьям, не считали их оккупантами. Тем более союзники поставят на товарообмен инвентарь, мануфактуру и другие вещи, нужные селу, и мы возместим селянам то, что они дадут нам сейчас.

Грушевский посмотрел в сторону немцев-соглядатаев, молчаливо сидевших за дальним столом и аккуратно записывающих выступления. Все члены рады, вслед за Грушевским, как по команде повернули головы в сторону немцев, чтобы увидеть, какое впечатление произвели на них слова головы рады. Но немцы были невозмутимы, и только у одного скользнуло по губам некое подобие улыбки. Члены рады заметили это, и вздох облегчения вырвался из их грудей – союзники довольны. Грушевский подвел окончательную черту под рассмотрением этого вопроса:

– Вернется министр продовольствия, и мы попросим его ускорить подготовку продовольственных соглашений. Мы должны быть верны взятым на себя обязательствам. Этими соглашениями проверяется честность нашего правительства.

Он снова углубился в изучение бумаг на столе, и после затянувшейся паузы произнес:

– А теперь надо обсудить блок военных проблем. Первая – о Черноморском флоте. Как я понимаю, вопрос злободневный, и надо при его обсуждении отбросить все интерпелляции. Военный министр – докладывайте!

Жуковский выскочил из-за стола, словно пружина и, блестя живыми глазами, стал уверенным голосом доказывать жизненную необходимость для державы иметь свой собственный флот. Так как сейчас Россия оказалась отрезанной от Черного моря новым независимым государством, а на Дону и Кубани контролируют положение силы враждебные большевикам, то последние не имеют выхода к морю, а это значит, что «Украина является наследницей того флота, и должна с помощью союзников сделать Черное море своим – внутренним, украинским». В результате, Украина станет «великою морскою державою». Жуковский посетовал на то, что флотские комитеты не признают рады, но многие офицеры готовы присягнуть нам на верность, чтобы бороться с большевиками. Потом остановился на организационных вопросах переподчинения флота.