Децимация

– Я специально не сделал большого выступления, ожидая от вас этих вопросов, а теперь разъясню. С Австро-Венгрией будут вестись переговоры о присоединении Галиции к Украине. Этот регион мы не можем оставить без представительства хотя бы потому, что там живут наиболее национально осведомленные украинцы, которые должны оказывать решающие влияние на остальную часть Украины. Посмотрите на наш кабинет, наших руководителей? – он повернул голову в сторону Грушевского. – Подавляющее большинство из нас – выходцы из Галиции или проживали там определенное время и получили огромный заряд национальной осведомленности. Без Галиции не может быть самостийной украинской державы. Поэтому мы посчитали нужным увеличить их представительство произвольно, не беря в расчет количество населения, проживающего там. Галиция – аккумулятор, дающий энергию нашей национальной борьбе. Что касается Екатеринославской губернии, – там действительно населения больше, чем в западных губерниях. Но это русифицированное городское население, и пророссийские тенденции велики. А Донбасс – осиное гнездо большевизма. Таврической губернии даем девять мест, но это только трем уездам без Крыма. Крым, как российская территория, не получает ни одного места. Также меньшее представительство по этим же причинам получает юг. Учредительное собрание не должно раствориться в пророссийском море. Мы не можем допустить, чтобы судьбу нашей державы обсуждали русифицированные элементы, тем более какие-то донбасские хунгузы. Мы не боимся гражданской войны с ними и мы подчиним их своей идее. И в этом нам поможет непримиримый национальный дух. Что касается Острогожска, то позвольте мне пока на этот вопрос не отвечать, но депутатов от этого района необходимо иметь в будущем собрании.

Шаповал победно, исподлобья смотрел на членов кабинета, готовый к безальтернативным ответам. Но по лицам присутствующих было видно, что они спорить не намерены. Только оба немца, неизвестно из каких соображений, быстро и старательно записывали что-то в свои тетради. Грушевский, не по-суровому, а как-то по-отечески смотрел на своих молодых соратников, задавших столько вопросов по уже ранее решенному вопросу.

– Шановни панове! Я услышал незрелые разговоры. Начну с того, что нам нужно переименовать многие города и поселки. Вот возьмем Екатеринослав. Его основала не Екатерина, а наши запорожские козаки. И он должен называться Сичеслав. Одессу также заложили козаки. Есть какой-то городок – Новомосковск, и это оскорбительно для наших чувств…

– А возле Харькова есть села Бавария, Париж, Нью-Йорк… – раздался чей-то голос, но Грушевский не смог определить, кому он принадлежит.

Он покосился на немцев, которые внимательно все это слушали.

– То – поселения немцев-колонистов, передовой нации. И эти европейские названия приближают нашу державу к западному миру. В отношении Острогожска дам разъяснение. Мы этот регион, заселенный в основном украинцами, включили в состав основной территории. Наши союзники уже оккупировали этот район, и мы закрепимся в нем и отторгнем его от России. По этому поводу есть соглашение с союзниками, и считаю нужным довести его сейчас до всех. Мы не должны давать Московии спокойно жить, мы должны постоянно от них что-то требовать и обвинять их в чем-то… тоже постоянно. Давайте примем к сведению информацию об Учредительном собрании и представительстве в нем, а комиссия по его подготовке пусть продолжит работу в этом направлении.

Многим из сидящих закрадывалась в голову крамольная мысль. «Как это понять? Не успев встать на ноги, мы претендуем на чужие территории. Хорошо это или плохо?» И только немногие пришли к выводу, что плохо. Другие думали так – раз России плохо, значит – это, вообще, хорошо.

Перешли к следующему вопросу – международному. Суть его состояла в том, что Румыния, пойдя на соглашение с Германией, позволила ей оккупировать Бессарабию – российскую губернию, расположенную по Днестру. В зал пригласили бессарабскую делегацию, находящуюся уже несколько дней в Киеве и ведущую переговоры по этому вопросу. И сейчас глава делегации Новаковский излагал суть вопроса – русский и другие народы, проживающие здесь, хотят создать на своей территории Бессарабское государство, независимое от Румынии и Украины, с выводом оттуда немецких войск. Взаимоотношения с Россией оставались пока открытыми, – до окончательной стабилизации обстановки. В дальнейшем предполагалось включение Бессарабии в состав России. Эта перспектива вызвала недовольный шум в зале. У министров Центральной рады заблестели глаза в предвкушении расправы над бессарабцами. Они стали так громко высказывать с мест свое мнение, что Новаковского стало не слышно.

Немцы стали ускоренно записывать выступления в свои тетради. Новаковский пытался еще что-то объяснить, но его на слушали. Грушевский стал объяснять позицию Украины по этому вопросу, но было видно, что он это говорит для своего правительства, а не для бессарабцев.