Децимация

Грушевский поморщился и всем стало ясно, что их голова – уважаемый профессор – просто врет. Никакой договоренности ранее не было, немец передал телефонный приказ – немедленно прибыть в штаб оккупационных войск. Такие случаи срочного вызова были и раньше, но в отсутствии соратников по национальной борьбе. А в присутствии их такой срочный вызов был уже оскорблением его чести – главы украинской державы. Но он своим видом не показал признаков оскорблённости, только понял, что предстоит серьезный и нелицеприятный для него разговор с командованием немцев. Он торопливо объяснил, какие еще решения принимаются по другим вопросам. Но был щекотливый вопрос о выделении денег членам рады для обустройства квартир, приобретения необходимого гардероба, содержания семей. Грушевский знал, что большинство членов кабинета министров не женаты, но семейные деньги требовал каждый из них. Он предложил вот этим, каждым, выделить, кроме штатного пособия, дополнительно по сто тысяч карбованцев. Все были довольны, что вопрос о деньгах не обсуждался. Грушевский хотел было попрощаться, но Голубович попросил его задержаться на минутку.

– Пан голова! Всем известно, что из-за варварских бомбардировок большевиками города вы остались без крова, – он имел ввиду сгоревший шестиэтажный особняк Грушевского. – Правительство, за ваши огромные заслуги перед народом, желает вам подарить новый дом…

Грушевский засобирался еще быстрее. Сгоревший дом достался ему бесплатно, по наследству от отца, новый должны подарить от имени государства.

– Мне некогда, некогда обсуждать этот вопрос, – торопливо ответил он, внутренне довольный сообразительностью своего премьера.

43

В штабе главнокомандующего немецких войск Грушевского быстро провели к генералу Гренеру – начальнику штаба оккупационных войск на Украине. По-военному подтянутый адъютант открыл перед Грушевским дверь, и он вошел в кабинет генерала. В большом кабинете было сумрачно из-за плотных портьер, наполовину закрывающих окна, и Грушевскому пришлось некоторое время протирать свои очки и щурить глаза, пока они не привыкли к слабому освещению. Генерал Гренер – невысокий, склонный к полноте человек при виде председателя рады быстро встал, отдал ему честь, вскинув руку под козырек военной фуражки, которую он успел надеть при виде входящего Грушевского, вышел из-за стола и подал широкую руку для приветствия. Потом пригласил его сесть напротив себя, а сам сел на свое место. Разговор шел на немецком языке, который Грушевский хорошо знал – недаром он долгое время жил в Австро-Венгрии. За небольшим столиком у стены сидел еще один человек, в гражданском, и Гренер представил его:

– Герр председатель. Прошу вас познакомиться с известным в Германии публицистом – Колином Россом. Он побывал на всех фронтах, и его статьями и заметками зачитывается немецкий народ. Сейчас он готовит серию очерков по Украине. Если не будете возражать, герр председатель, то разрешите ему присутствовать при нашем разговоре. Я надеюсь, что услышанные из уст украинского руководителя мнения и оценки помогут ему написать объективные – как и всегда – статьи о положении на востоке.

Гренер почему-то не произнес на Украине, а подчеркнул – на востоке. Но на это Грушевский не обратил внимания, ему льстило, что его видение обстановки услышит известный немецкий журналист и донесет его до немецких читателей, что, несомненно, прибавит ему популярности в Европе. Но Гренер промолчал о самом главном – Колин Росс уже полгода, с осени семнадцатого, служил в военном отделении министерства иностранных дел и снабжал немецкую дипломатию своими, отличающимися от информации военных, сведениями. За это его военные не любили, но и боялись одновременно – разрешали ему пользоваться служебными материалами, присутствовать на отдельных оперативных совещаниях, что не допускалось в отношении других журналистов.

Колин Росс – полнеющий мужчина средних лет, встал и с доброжелательной улыбкой подал руку Грушевскому:

– Я не помешаю вашей беседе с начальником штаба. Мне бы хотелось узнать из ваших уст о положении на Украине. Редко выпадает возможность присутствовать при таких встречах, в которых участвует сам глава государства. Понимая, что вы неимоверно заняты государственными делами, я не отниму у вас ни минуты драгоценного времени, посижу в стороне и послушаю, а после, если разрешите, я задам вам несколько вопросов. Вы мне разрешите, герр председатель?

– Да-да, – поспешно согласился Грушевский. – Не только присутствуйте, но и включайтесь в наш разговор, задавайте вопросы. Я буду рад на них ответить.

Гренер повернулся на стуле к карте, которая находилась на стене за его спиной, раздвинул черные шторы, взял в руки указку и приготовился говорить. Его фигура сейчас выражала деловое отношение к беседе:

– Я вас проинформирую о положении на фронте. Вот, посмотрите – линия фронта, – он указкой с севера на юг стал проводить линию по карте. – Киев, Чернигов, сегодня наши передовые части вошли в Одессу.