Децимация

– Как, неужели Одесса уже наша? – радостно всплеснул руками Грушевский. – Это так важно для Украины, так важно! Старинный запорожский город Гаджи-бей снова наш! Спасибо вам, герр генерал!

Росс при виде этой сцены что-то записал. Снисходительная улыбка тронула губы Гренера:

– Наступление успешно продолжается, – Гренер понял, что пора заканчивать военный обзор, потому что голова рады впал в радостно-созерцательное состояние от неожиданно свалившейся на него новой украинской победы, и уже неспособен воспринимать какую-то информацию. Но впереди предстоял серьезный разговор, который должен привести главу Украины в разумное чувство. – Нашим войскам потребуется еще месяца полтора, чтобы очистить Украину от противника.

– Большевиков, – поправил его Грушевский. – Московской армии. А раньше нельзя очистить от них Украину? – умоляюще спросил он.

Гренер снова едва заметно улыбнулся, удивляясь наивности гражданского профессора:

– Можно было бы. Но, к сожалению, от вашего правительства мы практически не получаем никакой помощи. Военная поддержка от вас мизерная. Гайдамацких частей едва хватает на то, чтобы дать возможность жителям освобожденных городов посмотреть на своих освободителей – и то на параде, потом мы их перебрасываем в другой освобожденный город для проведения очередного парада. А наши солдаты и офицеры вынуждены сами наводить необходимый для военного времени порядок. Ваши части показывают очень низкую военную выучку.

Грушевский понял, что период равноправной беседы закончился. Сейчас начнутся упреки в адрес украинского правительства, и ему их предстоит выслушивать. И он решил перехватить инициативу в разговоре.

– Уже на подходе части галицийских стрельцов, – заторопился он. – Австрийский император предоставил их нам для борьбы с большевизмом. Как только они пройдут переформирование, мы их сразу же отправим на фронт. Скоро они должны быть в Киеве.

Гренер снова снисходительно улыбнулся:

– Эти части уже переформированы, и мы направили их на харьковское направление. В Киев они не прибудут.

– Как!? Они должны принять присягу на верность Украине в столице! Меня что, военный министр дезинформировал?

– Нет. Это решение принято нами, но мы не успели уведомить об этом вас. Пусть галицийские стрельцы непосредственно сразятся с большевиками в их цитадели, увидят настоящую войну.

– Да, да. Нельзя, конечно, терять время в столь напряженный период… присягу примем у них позже. Вы правильно сделали.

Росс, внимательно слушая, делал записи в блокноте вечным пером. Гренер перешел к основному вопросу встречи:

– Герр председатель. Наши солдаты проливают кровь на фронте, немецкий народ в тылу старается сделать все возможное, чтобы одержала победу его армия. Он, – я имею в виду народ, – недоедает, недосыпает и ждет обещанной от Украины продовольственной помощи. Что вы на это скажите?

Это была самая сложная и больная проблема для украинского правительства. Каким образом взять хлеб у крестьян?

– Как мы договорились, все имущество военных складов переходит к вам. Как только мы наладим свой продовольственный аппарат, то сразу же произведем закупку продовольствия у крестьян.

Но этот ответ, судя по выражению лица, не удовлетворил Гренера.

– Нам продовольствие нужно сейчас. Надо кормить полумиллионную армию, находящуюся на Украине, отправить продукты в рейх. Неужели нельзя использовать уже ранее существующий аппарат: советы, продовольственные комитеты, земства и другое. Дайте им работу – и они восстановятся.

Грушевский уныло подумал: «Начался не разговор, а пытка».

– Вы не учитываете специфических особенностей Украины. Большинство советов настроены пророссийски, за большевиков. Земства – еще старая государственная власть. Они всегда выступали против украинства, и мы не можем восстанавливать враждебные нашей державе органы. Продовольственные комитеты не представляют собой былой силы. Их функции взяли на себя советы. Мы из принципиальных положений не можем использовать старый аппарат.

– Так и что же делать? – уже без улыбки спросил Гренер.

– Нам с вами надо вернуть то продовольствие, которое разворовали крестьяне с военных складов. Мы уже обратились к ним с призывом, чтобы они вернули награбленное.

Неожиданно задал вопрос до сих пор молчавший Росс:

– Насколько мне известно, награбленное досталось не беднякам, а зажиточным крестьянам. Вы надеетесь все это забрать у них обратно?

– Да. То, что взято ими – противозаконно, и должно вернуться государству и их владельцам. Основная часть возвращенного будет передана вам. Но вы должны помочь нам в возврате принадлежащего Украине имущества. Мы вас об этом просим.

– Имущество военных складов принадлежит России, а не Украине, а в условиях войны они являются нашей добычей. Это закон войны и вы, как историк, это знаете, – холодно отрезал Гренер, показывая всем видом, что не хочет говорить о складах – для него этот вопрос решенный. – Мне хочется узнать: что сделало ваше правительство, чтобы положить начало выполнению продовольственных обязательств?