Децимация

– Ента, я спокоен, как Соломон на суде. Готовь на стол. Не видишь что ли – наш зять хочет есть? Не видишь? Быстрей! – прикрикнул он на жену. – А то раскудахталась, как курица! Правильно я говорю, Дмитрий? Ты же хочешь ужинать? Пойдем на кухню.

– Я сейчас мигом соберу стол, а ты сбегай за врачом.

– Да где ж его сейчас взять? Все врачи далеко живут, уже темно, и ходить в это время опасно.

– Сходи к Лейбе. Это рядом.

– Да. Но он же ветеринар.

– Он и людей лечит. Забыл, как тебя он лечил?

– После его лечения у меня спина до сих пор болит… только меньше.

– Беги к нему, и пусть он возьмет лекарства.

– Хорошо, но у нас гость. Пусть сбегает Исак. У него быстрее получится. Исак! – закричал он. – Исак!

Из соседней комнаты вышел подросток, с пробивающимися черными усами, худой и не по возрасту сутулый.

– Исак. Иди бегом к Лейбе, скажи, чтоб взял лекарства и пришел сюда. Хорошо?

Юноша молча кивнул, накинул куртку и вышел. Ента на кухне собирала стол. Дувид пригласил Барда пройти туда.

– Я бы хотел увидеть Эльвиру.

Но Ента вмешалась в разговор:

– Идите ужинайте. Я переодену Эльвиру к приходу врача.

Бард ел неохотно, сказывалась апатичная усталость. Дувид, разглядывая зятя, предлагал:

– Вот горох с бобами. А вот мясо. Оно холодное, но вкусное. Завтра приготовим побольше, а то сегодня не ждали ни гостей, ни родственников. А где вы познакомились с Эльвирой?

И такие вопросы – где они были и что делали эти два с половиной месяца, Дувид задавал Барду вперемежку с предложениями отведать какое-то блюдо. Бард отвечал односложно, что не удовлетворяло Дувида.

Пришел Лейба – ветеринарный врач, мужчина с черной густой бородой, лет под шестьдесят. Он прошел в комнату, где находилась Эльвира, и был там не менее получаса. Исаак сидел с ними. Дувид нервно ходил, выходил в прихожую, подходил к двери комнаты, где находилась больная, прислушивался и возвращался обратно. Бард продолжал тупо сидеть на кухне, к еде он больше не притрагивался, только заторможенная мысль билась в его мозгу: «Почему так долго там доктор? Что он скажет?» Но вот вышел Лейба и, картавя, сочным густым басом сказал:

– Сильная простуда. Много времени провела на ветру и на морозе. Если не будет воспаления легких, то через неделю она выздоровеет. Она молодая, крепкая, все будет хорошо.

– Так доктора вызывать?

– Не надо. Я ее сам вылечу.

Дувид полез в карман, вынул потертый кожаный портмоне и отсчитал несколько купюр. Лейба взял деньги и произнес:

– Я ей дал очень редкие лекарства.

Дувид снова торопливо полез в портмоне и вытащил еще несколько кредиток. Лейба удовлетворенно проговорил:

– Я завтра утром зайду к вам и дам рецепт на лекарства.

– Хорошо. Спасибо.

Дувид склонился перед Лейбой. Ветеринара пошел провожать Исаак. Бард спросил:

– Можно я поговорю с Эльвирой и пойду отсюда?

– Можно, – ответила Ента. – Только вы никуда не пойдете, а останетесь у нас жить. Это ты обидел зятя!? – накинулась она на Дувида.

– Нет! Нет! Я никогда не обижал его и не думал об этом. Скажите ей, что я вам не сказал ни одного плохого слова? – взмолился он, обращаясь к Барду.

– Меня никто в этом доме не обижал, – подтвердил Бард.

Ента удовлетворенно посмотрела на мужа и распорядилась:

– Подготовь Мите комнату. Внизу. А мы пойдем к Эльвире.

– Сейчас, – заторопился Дувид. – Все сделаю.

Бард вместе с Ентой зашли в комнату. Там же была младшая сестра Эльвиры – Иза. Эльвира лежала на кровати. На ней была свежая ночная рубашка, до груди ее прикрывало толстое стеганое ватное одеяло. Иза что-то ласково говорила сестре на своем языке. При его появлении она замолкла. Эльвира повернула к Барду голову и прошептала:

– Подойди ближе… сядь.

Бард сел на стул, который ему уступила Иза. Эльвира протянула руку и он обхватил ее горячую ладонь своими руками.

– Митя. Я скоро выздоровею. Не бойся…

Она слабо сжала его руку.

– Не тревожься и иди спи. Тебе надо отдохнуть, а то сам на себя не похож. Тебе постелят в нижней комнате. Ну, иди. Обо мне не беспокойся.

Бард хотел поцеловать ее перед сном, но рядом находились все Фишзоны, и он не стал этого делать. Только пробормотал:

– Выздоравливай скорее.

Исаак отвел его по лестнице вниз, где была расстелена постель. Бард успел только снять пиджак и брюки, завалился на свежие простыни и заснул черным, непробудным сном. Исаак накрыл его одеялом, затушил свечу и ушел.

Ента решила спать в одной комнате с дочерью, чтобы оказывать помощь больной. Все остальные ушли.

Мать не ложилась спать до тех пор, пока не догорела свеча. Она прикладывала свои толстые ладони к лицу дочери, осторожно гладила щеки, лоб, поправляла кудрявые черные, потерявшие от болезни свой цвет волосы и то ли шептала, то ли про себя думала:

– Дочка. Свет мой. Зачем ты пошла из дома? Какой ветер понес тебя в это серое время от семьи? От меня, от отца, братьев и сестер. Жила бы себе спокойно, по-нормальному бы вышла замуж, были бы у тебя дети, а у нас с отцом внуки. Мы бы с ними нянчились. Только на тебя была надежда. А то есть у нас где-то внуки, но они далеко. Рвешь ты наши сердца, опустошаешь наши души своей жизнью…