Децимация

Вышел вперед эмиссар Свищук. Подняв вверх правую руку, он то ли поприветствовал громаду, не то призвал к тишине, хотя селяне стояли молча, приготовившись внимательно слушать гостя из города. Опустив руку, он попутно пригладил волосы на голове и начал:

– Вельмишановни панове! Я от имени Центральной рады приветствую вас, граждан вольной и независимой Украины!

Он сделал паузу, словно ожидая аплодисментов или приветственных криков, но селяне молчали, надеясь на более существенные слова, которые бы прояснили положение на селе. Не услышав аплодисментов, Свищук с апломбом продолжил:

– Громадяне незалежной Украины! Вы чуете, каким свежим и чистым воздухом вы дышите!? Это наш вольнолюбивый дух Украины, который наши враги пытались испоганить! Но это им не удалось!

По толпе прошел неодобрительный шумок. Остряки сразу же отметили, что кто-то здесь постоянно портит воздух. В воздухе стоял пряный запах навоза, но селяне, привыкшие к такому запаху, его просто не унюхивали, это –обычное в их быте. Стоявший в передних рядах известный липоводолинский балагур по прозвищу Балаболка, пришедший с японской войны с изуродованной рукой, сразу же вмешался в речь эмиссара и пустил одну из своих колкостей:

– Дивно вы балакаете, пан, ни як наша громада, а як дуже образована людина…

Свищук, который не знал, что дальше говорить, был рад вмешательству кого-либо, чтобы продолжить свою речь и дать ей какой-нибудь импульс, укоризненно взглянул на Балаболку и мягко произнес:

– Ничего, пан селянин, мы вас обучим, и все будете образованными, не как сейчас. Вы не знаете даже украинской ридной мовы, а говорите на каком-то суржике…

По толпе прошел недовольный гул. Все ждали серьезного конкретного разговора. Послышались недоброжелательные выкрики в адрес эмиссара. Тимофей Радько стал пробиваться в первые ряды, поближе к крыльцу, чтобы лучше слышать оратора. А тот отвечал на заданный ему вопрос – кто он такой и откуда родом.

– Я из Дрогобыча. Журналист и поэт…

По громаде прошел шумок уважения: «Поэт! Вирши слагает – конечно, нашу мову он знает краще нас».

Свищук, выкинув руку вперед, как бы показывая, что он переходит к серьезным вопросам, сообщил:

– Наша молодая держава переживает сейчас трудное время, и вы, громадяне, должны это понимать. Наши доблестные войска, – Свищук повернулся в сторону гайдамаков, словно показывая – вот они, войска, – совместно с нашими друзьями и союзниками успешно выгоняют с Украины ваших злейших врагов – московских большевиков. Еще немного времени – и вся наша родная земля станет свободной от москалей. Победа близка, и мы все с затаенным чувством многовековой мести ждем ее. Не мне вам говорить, как москали много веков угнетали вас, запрещали вашу родную, такую мелодичную, певучую мову. Не мне вам об этом говорить! – с пафосом, входя в ораторский раж, испражнялся Свищук.

Но мужики уже слушали плохо. Они переговаривались между собой, неодобрительно глядя на эмиссара. Только Балаболка снова крикнул:

– А я размовляю на мове, яку знаю. Мне ее никто не заборонял, и все у нас так балакают.

Но Свищук этого не слышал, он продолжал витийствовать:

– Мы с нашими союзниками – немецкими и австрийскими войсками – заключили договор, как друзья, и они выполняют свой долг – очищают землю от москвинов. Теперь настала пора и нам выполнять свой долг перед союзниками. За их помощь мы должны им дать определенное количество хлеба, мяса, яиц и другие продукты. Поэтому от имени украинского правительства прошу вас начать немедленную сдачу продуктов нашим властям. Этим вы поможете победе над большевизмом. А то, я знаю, вы месяц назад не пустили наших союзников – немецких интендантов – в свое село, даже стреляли по ним. Так нельзя, – укорил он громаду.

Действительно, крестьяне с оружием в руках не дали небольшому отряду немцев войти в их село. Была даже перестрелка, и немцы отступили. Пока в Липовую Долину чужеземец не вступал. По толпе снова прошел неодобрительный гул. Старый дед, стоявший ближе к крыльцу, перебив эмиссара, сказал вслух:

– По нашей земле николы не ходили басурмане. Этого не помнит ни мой прадед, ни его прадед. А зараз враги стали друзья…

Он горестно махнул в сторону выступающего, показывая всем видом, что нечего с ним разговаривать. Но Свищук быстро отреагировал на его жест:

– Басурмане – это азиаты. А немцы – цивилизованный народ. Я ж говорю, что они помогают нам избавляться от азиатов-москалей, а потом они уйдут к себе домой. Но мы должны им дать хлеб…

Но дед снова безнадежно махнул на него рукой.

– Если хорь поселился в курятнике, то пока всех кур не слопает, не уйдет. Его только можно поймать в капкан и убить. Другого выходу не мае. Так и с вашими друзьями – германцами и австрияками. Хорь по доброй воле не уходит из курятника.

– Нет, пан, вы не правы. Немцы нам помогают только военной силой, а руководим здесь мы сами – украинцы.

– А ты, пан, ненастоящий малоросс, – с ухмылкой прокричал Балаболка. – Ты хвальшивый малоросс.

– Почему? – удивился Свищук.