Децимация

– Вы правы, – ответил Гардинскому один из гостей, мужчина лет тридцати пяти, в черном костюме с бабочкой. – Но, чтобы все вернулось на круги своя, – как вы выразились, господин профессор, – нужно не только ждать, но и бороться против врагов… – он сделал паузу, ожидая реакции присутствующих на свои слова и, увидев только внимание, а не протесты, продолжил: – Вы, конечно, интересуетесь, кто сейчас наши главные враги? Я не думаю, что немцы. Германия все равно проиграет войну. Ее силы истощены во всех отношениях. Единственное, на что им сейчас хватит сил – оккупировать Юг России, и то – в результате предательства галицийских украинцев и большевиков. Но это временно. Немцам придется с позором уйти из России, против них уже ведет войну малороссийский народ. Серьезным врагом я галицийцев не считаю, они с немцами уберутся отсюда с еще большим позором. Славяне объединились с германцами против славян! Большего предательства история не видела. Если большевики идут по основной дороге революции, как и мы с вами, то украинская рада цепляется за наши ноги, пытаясь залезть на эту дорогу. И мы, настоящие патриоты России, и большевики носком сапога отпихнем их обратно на обочину, а потом разотрем кованым каблуком. Из этого следует сделать вывод, что главным нашим врагом являются большевики. Вот их надо как можно быстрее уничтожить, и навсегда, чтобы не осталось и духу на нашей земле. А остальные враги, которых я назвал или забыл назвать, сами опадут, как сухой лист от здорового дерева. Вот тогда мы действительно вернемся на круги своя, и Аркадий… извините, не знаю вашего отчества, – только тогда сможет поехать в Италию и продолжить обучение музыке. А пока будут большевики – это неосуществимо.

Гость замолчал. Его по-военному четкое выступление задело за живое многих. Они уже жили при большевиках, и такая жизнь им не понравилась. Разговорились и другие, и как обычно в это время – о политике. Гардинский, понимая свою слабость в политических вопросах, как-то потускнел и замолчал. Ася Михайловна беседовала с женщинами. Таня, так же, как отец, молча слушала разговоры. Аркадий подошел к мужчине в черном костюме с бабочкой и представился:

– Мое отчество – Федорович. Аркадий Федорович.

Собеседник выпрямился, щелкнул каблуками туфель и представился:

– Ротмистр Веденяпинский. Пока, в связи с известными событиями, о которых я сказал, нахожусь вне рядов нашей армии. Садитесь, – пригласил он Аркадия к низкому игровому столику. – Вы прекрасно играете, насколько я понял. Хотя, должен признаться, у меня небольшой музыкальный слух… а, проходя службу в армии, приучил себя различать звуки барабана и то – под левую ногу, – Веденяпинский рассмеялся своей шутке. – Что поделаешь! Но вы играли действительно хорошо. А что вы хотели от меня, мой юный друг?

– Не знаю… стоит ли об этом говорить?..

– Если вам действительно необходимо услышать разъяснение, то никогда не стесняйтесь, иначе у вас продолжительное время будут сомнения. Я к вашим услугам.

– Хорошо, – решился Аркадий. – Вы говорили сейчас очень отрицательно о большевиках. Но у меня, признаюсь вам честно, брат большевик, и я думаю, что он не такой плохой, как вы сейчас о них говорили.

Веденяпинский снисходительно улыбнулся:

– Мой юный друг. Может быть, каждый в отдельности большевик – неплохой человек, тем более если он – ваш брат, а братские чувства я понимаю. Пусть, для примера, у меня брат тоже был бы большевиком, – я бы к нему, пока идет война, относился бы как к врагу, со всеми вытекающими последствиями. А после нашей победы я бы непременно помог ему встать на правильный путь. Но один человек – это безликая личность. Когда же таких безликих личностей, объединенных какой-то идеей, как большевики, много, то они представляют страшную разрушительную силу. Поэтому, пока они не набрали еще большей силы, не вовлекли в свой водоворот других людей, всю страну и даже мир – их надо остановить. Вам понятно, Аркадий Федорович, почему я сегодня говорил так не патриотично, не с российской точки зрения. Выделил главным врагом не немцев, а большевиков?

– Да, – безвольно согласился Аркадий, который многого из разъяснений ротмистра не понял.

– Я так и думал, что вы меня поймете. Лучше вернуться к хорошо известному старому, чем ринуться сломя голову в непонятное новое, – Веденяпинский замолчал, оценивающе разглядывая Аркадия, и потом вкрадчивым голосом продолжил: – Аркадий Федорович, я хочу вам доверить одну тайну и, естественно, рассчитывать на вашу помощь. Если вы согласны, я вам сообщу нечто важное, которое поможет решить, в частности, и ваши проблемы дальнейшего обучения музыке.

Аркадий заколебался. Ему не хотелось брать на себя какие-то обязательства, но в тоже время ему льстило доверие такого, внешне загадочного человека, нуждающегося в его помощи. Не знал еще Аркадий того, что посвящение в тайну делает человека рабом и полностью подчиняет хозяину – сообщающему загадочную тайну.

– Если я смогу вам в чем-то помочь, то не буду отказываться, если это в моих силах… понимаете?