Детство и общество

Во взрослой патологии резидуальный (остаточный) конфликт, порожденный чрезмерной инициативой, выражается либо в истерическом отрицании, которое вызывает отказ от желания или частичное его исполнение, либо в сверхкомпенсаторном порыве, когда испуганный индивидуум так страстно желает «исчезнуть», что вместо этого «высовывается». Погружение в психосоматическую болезнь также становится обычным делом, как если бы культура вынудила человека рекламировать себя, не зная меры, и настолько идентифицироваться со своей собственной рекламой, будто только болезнь может принести ему спасение.

И здесь мы снова должны считаться не только с индивидуальной психопатологией, но и с той внутренней силой гнева, которая должна быть ослаблена на этой стадии. Точно так же подавляются и сдерживаются излишне оптимистичные надежды и дикие фантазии. Окончательная уверенность в своей правоте — часто главная награда за добропорядочность — позднее может быть обращена на других как постоянный и совершенно нетерпимый поучающий контроль. В этом случае доминирующим стремлением человека становится запрещение, а не направление инициативы. С другой стороны, даже инициатива, которую проявляет нравственный человек, может выходить за пределы самоограничения. Тогда он позволяет другим делать на своей или чужой территории то, что он никогда не сделал бы или не потерпел бы по отношению к самому себе.

Ввиду опасных потенций долгого детства человека было бы неразумно забывать об общем плане этапов человеческой жизни и возможностях руководства «племенем младым», пока оно еще действительно младое. И здесь мы видим, что в соответствии с мудростью основного плана ребенок никогда не учится так быстро и жадно, никогда так стремительно не взрослеет в смысле разделения обязанностей и дел, как на этой стадии своего развития. Он хочет и может заниматься совместными делами, объединяться с другими детьми для придумывания и планирования таких дел, и он стремится получать пользу от своих учителей и подражать идеальным прототипам. Конечно, он по-прежнему идентифицирует себя с родителем своего пола, но теперь уже ищет благоприятные для себя возможности там, где идентификация с делом, вероятно, обещает простор для инициативы без слишком сильного детского конфликта или эдиповой вины и оказывается более реалистической, основанной на духе равенства, который постигается на личном опыте совместной деятельности. Во всяком случае, результат «эдиповой» стадии — не только введение жесткого правления морального чувства, ограничивающего горизонты дозволенного. Она также задает направление движения к возможному и реальному, которое позволяет связать мечты раннего детства с целями активной взрослой жизни. Поэтому социальные институты предлагают детям этого возраста экономический этос в образе идеальных взрослых, узнаваемых по особой форме и функциям и достаточно привлекательных, чтобы заменить собой героев книжек с картинками и волшебных сказок.

4. Трудолюбие против чувства неполноценности