Детство и общество

После того как Гитлер таким образом взял на себя задачу привести юношескую фантазию своего народа к политическому господству, прекрасным инструментом ее решения постепенно стала его, то есть германская, армия. Книжное знание войны 1870–1871 годов было «величайшим духовным опытом» Гитлера. В 1914 году, когда он стал солдатом Германской империи, он своими глазами увидел героику того времени. Гитлер с истерическим фанатизмом отрицал (сам он временно ослеп после газовой атаки, хотя поговаривают, будто это произошло от эмоционального напряжения), что его юношеский образ германской доблести лишился блеска. Гитлер казался полным решимости спасти его. А его враги внутри и за пределами Германии лишь пожимали плечами.

Здесь снова необходимо оставить в стороне одержимость и включить воображение. Начиная с Томаса Манна во время Первой мировой войны и кончая нацистским философом Второй мировой, немецкий солдат воспринимался как живое воплощение духовности немца. Он олицетворял «Стража на Рейне» — человеческую стену, заменяющую несуществующие естественные границы Германии. В нем утверждала себя сплоченность через слепое повиновение и разрушались стремления к демократическому разнообразию. Было бы опасно не учитывать и того, что эта позиция, фактически эксплуатируемая шумным молодым офицером, делающим карьеру, способствовала также развитию офицерской аристократии. Впитывая аристократически-революционные принципы других наций, она давала убежище одному из немногих политически зрелых героев Германии. Поэтому, когда Гитлер всеми правдами и неправдами отрицал поражение армии, он спасал для себя и немецкой молодежи единственный целостный образ, в котором мог оказаться каждый.

Умело оперируя Версальским договором, модернизировали армию. Маленькая армия стала армией специалистов. Таким образом старейший и мало изменившийся имперско-германский тип был заново воссоздан. Главная роль отводилась современному технически грамотному специалисту. Дух командной работы и личной ответственности заменил собой дух слепого повиновения. Маркой офицера стала его зрелость, а не каста. С таким новым «материалом» был подготовлен блицкриг. Он был основан на последних технических достижениях, а его цель заключалась в том, чтобы быстро спасти немецкий народ от крушения жизненных устоев. Молниеносная война обещала, что за счет скорости наступления превосходство союзников в мощности артиллерии (и стоящее за ней промышленное могущество), которое во время Первой мировой войны «прижимало немцев к земле», будет преодолено. Кроме того, молодежь Германии во время блицкрига на собственном опыте познала «заключительные аккорды революции, достигающие духовных, ментальных и физических глубин». Блицкриг ослаблял чувство окружающей среды и периферической уязвимости. Цитируем нациста: «Инстинктивное удовольствие, которое молодежь находит во власти моторов, здесь предсказывает расширение возможностей человечества, с самого начала бывших такими узкими и в целом так и не развитых цивилизацией». Было бы губительно отмахиваться от такого нацистского мистицизма. Чтобы нанести поражение моторизованной Германии, молодежи других стран также пришлось научиться перерастать вместе со своими боевыми машинами в новых, подобно кентаврам, не знающих отдыха существ, влюбленных в пунктуальность. Гитлер пытался приблизить появление поколения, воспринимавшего моторизованный мир как естественный, и объединить его с образом тоталитарной «государственной машины».