Добровольческая армия в «Ледяном» походе

Отступление добровольцев за Дон не было неожиданностью для советского командования. Действовавшая с января в составе революционных войск авиагруппа вела разведку сил противника. В.А. Антонов-Овсеенко вспоминал: «По данным нашей воздушной разведки, мы знали, что противник собирается эвакуировать Ростов. На аэроснимке Ростовского вокзала видно на путях большое количество поездов в сторону Аксая»[263]. Однако действия революционных сил, наступавших с Таганрогского и Воронежского направлений, на заключительном этапе борьбы на Дону характеризовались крайней медлительностью и нерешительностью. Если части Р.Ф. Сиверса заняли Ростов 10 (23) февраля, то есть уже после оставления его добровольцами, то колонна Ю.В. Саблина ожидала результатов обходного маневра казаков Н.М. Голубова, вошедших в Новочеркасск с востока лишь 12 (25) февраля[264]

. Попытка главнокомандующего силами по борьбе с контрреволюцией В.А. Антонова-Овсеенко противодействовать движению Добровольческой армии из района Ростова[265] оказалась неудачной в первую очередь из-за неповиновения окончательно разложившихся частей Батайской группы. 12 (25) февраля 112-й запасной пехотный полк, не исполнив приказа о выступлении на Ольгинскую, вернулся в Ставрополь для демобилизации[266]

. Не оставляя намерения настигнуть Корнилова, Антонов-Овсеенко выделил для этой цели другие силы: отряд Шимановского из колонны Сиверса и находившийся в Таганроге конный отряд Шарова[267]. Однако наиболее благоприятный для этого момент был уже упущен.

Таким образом, революционному командованию не удалось организовать немедленного преследования отступавших белогвардейских отрядов прежде всего из-за отсутствия в его распоряжении в достаточной мере боеспособных и управляемых войск. В то же время оно расценивало результаты борьбы на Дону как бесспорную победу: режим Каледина перестал существовать, а Добровольческая армия была оттеснена в степи и ее окончательный разгром представлялся вопросом ближайшего будущего. «В основном мы считали свою боевую задачу выполненной, оставалось закрепиться в жизненных районах Дона, Кубани, Северного Кавказа и добить отброшенного из них, деморализованного и лишенного источников снабжения и пополнения врага»[268]

. Победный ход Гражданской войны, по всей вероятности, воспринимался революционным командованием как уже необратимый, что стало причиной ряда ошибок и в том числе известной недооценки противника. Благодаря всем этим обстоятельствам, добровольцы получили кратковременную, но столь необходимую им передышку.

Из Ольгинской Добровольческая армия выступила рано утром 14 (27) февраля. Дальнейший путь пролегал через донские станицы Хомутовскую, Кагальницкую, Мечетинскую, Егорлыкскую и за шесть дней составил 88 верст[269]. Переходы совершались днем и не превышали 25 верст, но запомнились их участникам большими трудностями из-за распутицы. Дороги в степи совершенно раскисли и сделались труднопроходимыми. На каждый переход издавался приказ по армии, определявший направление и цель перехода, порядок движения армии в походной колонне, месторасположение в ней командования[270]

. В авангарде обычно находился Сводно-офицерский полк, за ним следовала колонна главных сил, как правило, Корниловский полк и Юнкерский батальон, следом обоз, в арьергарде чаще находился Партизанский полк. Конные отряды вели разведку впереди и на флангах. Командование – Корнилов, Деникин, Романовский – возглавляло колонну главных сил, на первых порах редко садясь верхом. Здесь же ехал в экипаже генерал Алексеев[271]. Рядовым первопоходникам командующий запомнился объезжающим части на марше верхом в сопровождении текинского конвоя[272]. Иногда Корнилов пропускал колонну, устраивая армии своеобразный смотр.

Постоянную заботу представлял обоз, состоявший главным образом из мобилизованных подвод, временами растягивавшийся на несколько верст. В обозе находились все запасы снаряжения и амуниции, вывезенные из Ростова и Аксая, армейский лазарет под началом доктора Ф.Ф. Треймана, в котором было до 200 раненых, также взятых еще из Ростова. Вместе с обозом следовали беженцы, штатские лица, не состоявшие в рядах армии, среди них известные общественные деятели: журналисты братья А.А. и Б.А. Суворины, бывшие депутаты Государственной Думы Н.Н. Львов, Л.В. Половцов.