Добровольческая армия в «Ледяном» походе

До конца дня группа полковника Писарева заняла западное предместье с кожевенным заводом и остановилась перед сильно укрепленными артиллерийскими казармами. На правом фланге Корниловский полк и 1-й батальон Партизанского полка вплотную подошли к городской окраине, по которой проходили оборонительные позиции советских войск. Несмотря на понесенные потери, командование считало действия частей успешными. О настроении, царившем в штабе, А.И. Деникин писал: «Уже никто не сомневается, что Екатеринодар падет. Не было еще случая, чтобы красная гвардия, потеряв окраину, принимала бой внутри города или станицы»[425]. В понимании добровольческих начальников бой за Екатеринодар ничем не отличался от всех предшествующих, кроме разве что масштабов – продолжительности, числа сражающихся и понесенных потерь.

Добровольческая армия действительно впервые вела многодневное сражение за крупный город, которое, однако, не исчерпывалось столкновением двух вооруженных сил. Без преувеличения можно сказать, что под Екатеринодаром добровольцам противостояли революционные силы всего края при активной поддержке значительной части населения города. В обороне столицы Кубани участвовали полки и отряды, которыми командовали М.Н. Абраменко, Н.Е. Батлук, Е.М. Воронов, И.П. Гудков, М.Н. Демус, Д.П. Жлоба, М.П. Ковалев, Я.М. Ковш, Г.И. Мироненко, Д.А. Пимоненко, А.А. Романенко, И.Л. Хижняк, П.Г. Чистов и др. Многие из них были сформированы из местных рабочих и фронтовиков. В дни обороны в Екатеринодаре не прекращал работу II областной съезд Советов Кубани. Из делегатов съезда и городских рабочих был сформирован отряд в 400 человек, названный «съездовским», командовал им товарищ председателя съезда И.И. Гайченец, командирами подразделений стали делегаты съезда – фронтовики[426]. Много сделали для обороны предприятия города. Железнодорожными мастерскими было оборудовано несколько бронепоездов, которые вели огонь по позициям добровольцев у Черноморского вокзала. С Кубани наступавших обстреливали вооруженные буксиры и катера

[427].

С утра 29 марта (11 апреля) группа Писарева предприняла безуспешную атаку артиллерийских казарм. Генерал Казанович докладывал в штаб, что казармы могут быть захвачены только при серьезной артиллерийской поддержке. На левом фланге корниловцы увязли на окраине, неся тяжелые потери. Командование приняло решение возобновить атаку по всему фронту в 17 часов, после подхода к передовым линиям Офицерского полка [428]. К назначенному сроку позиции на правом фланге заняла 1-я бригада, части 2-й бригады перешли на левый фланг на помощь корниловцам[429]

. Атакой Офицерского полка, которую возглавил лично генерал Марков, артиллерийские казармы были взяты, но продвинуться дальше добровольцам не удалось. Свою победу Офицерский полк оплатил высокой ценой – до 200 человек убитыми и ранеными[430]. До конца дня решительный успех так и не был достигнут. Фактически обескровленными оказались части 2-й бригады, которые вели бой уже третьи сутки. Ничего не изменил и ночной прорыв в город генерала Казановича со 2-м батальоном Партизанского полка. Партизаны сумели дойти до Сенной площади, захватили в городе боеприпасы, но, не получив поддержки, под утро вынуждены были прорываться через линии защитников Екатеринодара обратно[431]. В течение 30 марта (12 апреля) серьезных позиционных изменений не произошло. Конная бригада Эрдели, совершив почти 100-верстный рейд в обход Екатеринодара, под ударами противника постепенно откатывалась назад и к вечеру закрепилась в Садах

[432]. Ночью защитники города предприняли атаку артиллерийских казарм, серьезно потеснив роты Офицерского полка.

После трех дней боев счет потерям шел уже на тысячи, армия лишилась многих своих начальников: были убиты командир корниловцев подполковник М.О. Неженцев, полковник Лаврентьев, капитан В. Курочкин; ранены генерал Б.И. Казанович, полковники В.И. Индейкин, П.К. Писарев, С.Г. Улагай. После гибели М.О. Неженцева полковник А.П. Кутепов принял Корниловский полк, в котором оставалось всего 67 штыков, тогда как перед началом штурма полк насчитывал 1300 человек[433]. Из 800 бойцов Партизанского полка в строю находилось не более 300[434]

. Подкрепления из нескольких сот кубанских казаков не могли компенсировать понесенных потерь, к тому же, по свидетельствам добровольцев, мобилизованные казаки не проявляли особого рвения и дрались плохо[435]. Обнаруживалась нехватка боеприпасов, и не только артиллерийских снарядов. Еще 28 марта (10 апреля) по приказу Корнилова в обозе были изъяты все патроны для передачи их на передовую[436]. Количество раненых достигало полутора тысяч человек. Части были перемешаны и до предела утомлены. Озабоченность А.И. Деникина вызывало моральное состояние войск: «Замечается редкое для добровольцев явление – утечка из боевой линии в тыл»[437].