Добровольческая армия в «Ледяном» походе

Все эти обстоятельства были доложены Л.Г. Корнилову на состоявшемся вечером 30 марта (12 апреля) военном совете. За продолжение осады Екатеринодара высказались только присутствовавшие на совете представители кубанцев – атаман А.П. Филимонов и глава правительства Л.Л. Быч. Генералы А.И. Деникин, И.П. Романовский, С.Л. Марков и А.П. Богаевский предлагали немедленное отступление от города. Продолжение штурма, по их мнению, не имело перспективы и означало окончательный разгром армии. Однако дискуссия как таковая не входила в намерения Корнилова: положение армии было ему известно и решение принято заранее. Командующий объявил, что взять Екатеринодар необходимо во что бы то ни стало. С ним согласился и М.В. Алексеев, но предложил отложить штурм на сутки, чтобы привести части в порядок и насколько возможно дать отдых людям. Предложение приняли без возражений, атаковать Екатеринодар было решено на рассвете 1 (14) апреля[438].

По свидетельству А.И. Деникина, в разговоре, состоявшемся сразу после совета, Корнилов сказал ему, что в случае провала штурма он готов покончить с собой[439]. Не вызывает сомнения, что, понимая всю меру собственной ответственности, Корнилов готов был ответить за неудачу по самому серьезному счету. Однако своим решением вновь атаковать Екатеринодар практически без шансов на успех он не оставлял иного выбора и для всей армии.

Ситуация круто изменилась буквально через несколько часов. В восьмом часу утра 31 марта (13 апреля) Корнилов был смертельно ранен артиллерийским снарядом, попавшим в один из домов на территории фермы, где размещался штаб армии, и скончался через несколько минут. Временное командование принял Деникин, тут же направивший генералу Алексееву в Елизаветинскую краткое донесение о случившемся. Вскоре прибывший в штаб Алексеев подписал приказ по армии, который первым параграфом извещал войска о гибели командующего, второй параграф гласил: «В командование армией вступить генералу Деникину»[440].

Известие о смерти Корнилова стремительно распространилось в войсках и произвело тяжелое впечатление: «Что-то оборвалось в душе. Умерло олицетворение духа, армии осталось нести свой крест»[441]; «Куда-то оборвалось, покатилось сердце, отлила кровь от головы. Нельзя поверить!»[442]

. А.И. Деникин вспоминал: «Корабль как будто шел ко дну, и в моральных низах армии уже зловещим шепотом говорили о том, как его покинуть»[443]. Впрочем, такие разговоры шли не только в «моральных низах». Генерал Богаевский сообщает о своем разговоре с Марковым вечером 31 марта (13 апреля): «Мы приходили к грустному заключению, что, вероятно, скоро придется думать о конце борьбы и, может быть, о распылении»[444].

К 31 марта (13 апреля) относится один заметный боевой эпизод. Части Конной бригады, занимавшей к тому моменту позиции на окраине Садов, пытались в конном строю атаковать сильную колонну советских войск, которая угрожала охватом фронта Добровольческой армии с севера[445]. Кавалерия, сближавшаяся с противником по открытой, но труднопроходимой, болотистой местности, понесла от ружейного огня весьма значительные и болезненные потери: только убитыми 32 человека, главным образом известных и заслуженных офицеров, возглавивших атаку. Велики были потери и в конском составе. Все же советские части вынуждены были прекратить обход, сосредоточившись против конницы, а затем и вовсе отступили к Черноморскому вокзалу[446].

По вступлении на пост командующего Деникин немедля отдал приказ об отступлении от Екатеринодара. Цель похода он видел в том, чтобы как можно скорее покинуть территории с густой сетью железных дорог, где оперировали крупные советские силы. Деникин предполагал вести обескровленную армию на восток, в район, соприкасавшийся с тремя областями – Доном, Кубанью и Ставропольем, и оттуда при благоприятной обстановке возобновить борьбу[447]

.

Части и командование немедленно принялись исполнять приказ об отходе, отменявший, по сути, волю погибшего вождя, но избавлявший армию от перспективы полного истребления в безнадежном штурме. Поздно вечером оставил свои позиции в артиллерийских казармах Офицерский полк, проведя предварительно демонстрацию атаки[448]. Авангард армейской колонны в составе поредевших частей 1-й бригады двинулся на север, в направлении станицы Старо-Величковской[449]. Одновременно из станицы Елизаветинской выступил обоз с чрезвычайно увеличившимся в минувшие дни лазаретом. Корниловский полк, назначенный следовать в арьергарде, оставил позиции только ночью. С востока отход армии прикрывала Конная бригада.