Добыча золотого орла. Пророчество орла

В то время как одни варвары штурмовали укрепления с помощью приставных лестниц, другие подкапывались под основание вбитых в земляной вал бревен и расшатывали их, чтобы они вывалились из гнезд. Окинув вал взглядом, Катон увидел, что обрушения происходят и на других участках. Еще чуть-чуть, и в образовавшиеся проломы хлынет такой поток варваров, что они просто сметут защитников с вала.

— Проклятье! — в ярости вскричал Септим. — Глубже надо было вбивать!

— Поздновато опомнились!

Катон снова обернулся навстречу врагу, и как раз вовремя: успел рубануть мечом воина, которого подсаживали наверх товарищи. Варвар, вооруженный топором на длинном древке, блокировал удар центуриона, но, потеряв равновесие, покатился вниз.

Не всюду на позициях Шестой центурии дела обстояли хорошо. В двух местах, где частокол был обрушен, неприятелям удалось взобраться на вал, и они старались оттеснить защитников, чтобы расчистить место для напиравших сзади товарищей.

— Септим!

— Да, командир!

Катон указал на ближайший пролом в частоколе:

— Возьми шестерых солдат. Сбрось их со стены, пока еще не поздно! Действуй!

Оптион мгновенно понял опасность и устремился к пролому, по пути выдергивая из строя бойцов для поддержки. Приблизившись к бреши, легионеры сомкнулись, сформировав живой таран из плоти и металла шириной в два щита — насколько позволяла ширина вала. Налетев на вражеских воинов, они сразили их мечами прежде, чем кельты успели понять, что происходит, и сбросили убитых и раненых на головы товарищам, карабкавшимся на вал. Топчась по развороченной земле, они наносили удары всем, у кого хватало дерзости и глупости попытаться одолеть вал на этом участке. Но Катон видел, что дальше на валу, у следующего проема, дело обернулось гораздо хуже. Врагу удалось захватить площадку на валу, и сейчас туда устремлялись все новые и новые воины.

— Беги в обход этой шайки к центуриону Макрону. Скажи, что необходимо сбросить их со стены и перекрыть пролом. Пошел!

Легионер наполовину сбежал, наполовину съехал вниз по склону, а Катон, неожиданно ощутив под ногами глухую дрожь, бросил взгляд на ворота. Бойцы, находившееся в резерве позади вала, со всех ног спешили к створам, чтобы подпереть их, в то время как варвары по ту сторону ворот подняли с земли таран, валявшийся среди мертвых тел, и возобновили попытки проломить ворота.

Катон понимал, что когорта проигрывает сражение. Бревенчатые ворота были сооружены для того, чтобы контролировать перемещение врага по дороге к болоту и обратно, но никак не были рассчитаны на штурм, да еще и с применением тарана. Враг непременно проломит их, и произойдет это довольно скоро. А если нет, то рано или поздно в частоколе будет столько брешей, что легионеры уже не смогут их защищать. Так или иначе, когорта обречена.

Некоторые из прорвавшихся на вал варваров, одержимые жаждой крови, увидели лежавших у подножия раненых и разразились криками, полными дикого злобного ликования. Почти неподвижные, практически беззащитные раненые римляне не имели возможности обороняться от безжалостного врага, однако и варвары польстились на легкую добычу себе же на погибель, позабыв о том, что проделанную ими брешь в частоколе — ту, что открыла им путь на вал, — надо еще и охранять. Неожиданно для врага Макрон, ведя за собой половину центурии с флангового редута, с громовым ревом устремился по валу к бреши. Кучку бриттов, пытавшихся отстоять захваченную на валу площадку, порубили на месте или сбросили в ими же проделанный пролом. И вовремя, ибо помедли римляне хоть чуть-чуть, врагов на валу было бы уже слишком много, и отряду Макрона вряд ли удалось бы их сбросить. Увидев, что происходит, варвары, увлекшиеся избиением раненых римлян, снова полезли на вал, чтобы отбить у римлян клочок пропитавшейся кровью земли перед брешью в частоколе. Но они опоздали, и их было слишком мало, чтобы изменить ситуацию: все они были убиты, так и не добравшись до гребня вала, а тела, скатившись по склону, распростерлись рядом с теми, кого они только что столь безжалостно убивали.

Убедившись, что обстановка на валу выправилась, Катон обернулся посмотреть, как обстоят дела у ворот.

Атакующие безостановочно наносили ритмичные удары, потом послышался треск расщепленного бревна. Внутри у Катона все упало, он понял, что еще несколько ударов — и ворота подадутся, а потом толпа врагов снесет их, пробьется за вал и порвет оставшихся бойцов Третьей когорты в клочья.

Затем он осознал, что удары вдруг оборвались, и, глянув в обе стороны вдоль вала, увидел, что многие бойцы на стене уже не сражаются, а стоят, опершись о поставленные на землю щиты и тяжело дыша. Кельты отхлынули от вала и устремились назад — туда, где, широко расставив ноги, стоял на колеснице Каратак. Только сейчас взгляд его был устремлен не на укрепления Третьей когорты, а в противоположную сторону, на дорогу.

— Командир, — воскликнул протолкавшийся сквозь толпу защитников вала к Катону Септим, — ты это слышишь?

— Что?

— Да послушай!