Дочки-матери

Наталья с такой охотой и жадностью окунулась в новую для себя и уж куда как лучшую жизнь. И всё, что от этой жизни отвлекало, вызывало у неё искреннее возмущение. Должна она кому, что ль? Она вон даже трёшку до зарплаты не просит ни у коллег, ни у соседей. Щепотки соли ни разочка не попросила. Сама пожалуйста: и взаймы даст, и по-соседски поможет, но только без сердечного участия. Лучше денег дать, чем душой сопереживать. Хватит с неё, вполне на здоровый эгоизм имеет право. И, поглядывая на хорошенький набор для уборки, что купила в Риге — аккуратный совок и щётку смахивать со стола крошки, — довольно хмыкала. Вот точь-в-точь такой же набор лежит-полёживает у неё в голове. Возникла ненужная мысль или тоскливое воспоминание — щёткой в совок смахнула и в мусорку. Привет.

Галя укачивала младшего ребёнка, заунывно шикая и покатывая кроватку вперёд-назад. И чего это детские врачи не придумали капелек каких или сиропчику. Дал ребёночку — и засыпает до самого утра. Скоро уж «Тени исчезают в полдень» по телевизору начнётся, а Лерик хнычет. Уйдёшь — так и вовсе заплачет, качай его потом на руках полфильма. В большой комнате вновь дочка с Ванечкой спорят. И чего не поделили? Уж больно Люсенька упрямая — и в кого? Сама Галя всегда уступает, а девочка так и норовит на пустом месте поскандалить. В Наташу, должно, уродилась. Лишь бы нахальничать да огрызаться. Эдак Ванечке надоест, и он, чего доброго, плюнет да и на развод подаст. И что тогда? Опять стать матерью-одиночкой, но теперь ещё и с двумя детками? Это уж совсем жизни конец. Придётся на работу выходить, опять копейки считать и самое обидное — лишиться статуса женщины замужней и, стало быть, устроенной. Ох, даже подумать страх берёт. Конечно, Лерик — мальчик болезненный и капризный и совсем не долгожданный, но хоть какая гарантия браку. Ванечка анкетой дорожит — куда ему второй развод, да ещё дитё малое бросить? Галина сморщила мягкий лобик: мыслей много, все и не помещаются. И как это у профессоров голова не лопнет всё время думать? Аж жалко их, поди, головными болями измучились. Вот вроде наладилась жизнь, муж есть, квартира отдельная, а всё неспокойно, зыбко как-то. Должно, из-за Люси. Это Наташа виновата. Неужели трудно забрать себе племянницу хоть на полгода, а лучше — год. И наступил бы дома долгожданный покой. И работы меньше: Лерику кашку сварила и до вечера к плите не подходить. Он же может эту кашку и на завтрак поесть, и в обед. Маленькому от неё одна польза. Большие вещи Галя в прачечную носит, маленькие замачивает в ведре с раствором марганцовки — соседка подсказала. Ну до того удобно! И тереть не нужно — кидай себе в ведро хоть два дня подряд. А потом Галина включает воду над ведром на полную мощность вроде как полоскать. И всё: выжимай да вешай. Жалко, что иногда гладить приходится. Вот с дочкиной формой мученье, распроклятые эти воротнички и манжетки — вечно их то отпороть, то пришить! И ткань на локтях протирается. Ванечка надевает нарукавники, чтобы рубашечку поберечь, а дочка ни в какую: не стану их носить и всё тут. Ну всё не по ней — точно в тётку пошла. И за что таким, как Наташа, столько счастья в жизни? Всей неприятности, что на работу ходит, а так… Живёт себе в отдельной квартире одна-одинёшенька, раз в месяц прибралась, а то и реже. Кому там мусорить-то? И готовить не обязана, может купить готовые котлеты в кулинарии. Чего ж, над душой никто не стоит. Вот бы так пожить хоть денёчек! Галя непременно садилась бы возле телевизора и смотрела всё подряд, изредка подливая чаю в большую кружку и ровным счётом ничего не делала. Ну если только подремала маленько. Даже посуду бы мыла, когда вся чистая закончится. Конечно, жди, что Наташа от такой жизни откажется. Сроду она Люсю не заберёт. А жаль, вышло бы Гале подспорье и большое облегчение.

Иван Никифорович отложил газету и не мигая уставился на жену.

— Чего, Ванечка, биточки простыли или кисельку добавить? — преданно заглядывая в глаза, протянула супруга.

— Биточки! — скривился он. — Ты меня вроде как с Валериком попутала? На кой мне твои манные битки? Нормальные бабы мужиков мясом кормят, а ты меня, как мальца, дрянью диетической пичкаешь.

— Так вчера мяско-то было, жаркое с картошечкой.

— И что? Раз в неделю, что ль, его жрать, как нищие при царском режиме? Я себе что, на еду не заработал? Да в твоём жарком картохи в два раза больше, чем надо, а мясо не прожуёшь — жилы одни. Такое дельные люди собакам берут.

— Какое в магазине было, такое и взяла, — развела руками жена.