Долг – Отечеству, честь – никому…

Каффир, слуга капитана Клиффорда, с жуткой непосредственностью рассказывал, что самое большое удовольствие получает от прогулок по полю боя и вида безруких и безногих трупов вражеских солдат, которые выглядят как «яблоки в саду». Как-то он вернулся, нагруженный русскими саблями и касками, приговаривая: «Как хорошо! Столько убитых. Повсюду руки и ноги. Это все враги господина»…»

²⁶

И это при том, что у союзников имелись серьёзные проблемы, главная из которых – всё та же холера. Она свирепствовала в Варне, сопровождала союзников при переходе на кораблях и, конечно же, никуда не делась при высадке в Евпатории, перед сражением под Альмой, да и всё последующее время.

«С тех пор, как мы высадились в Крыму, у нас столько же умерло от холеры, сколько погибло при Альме. Из двух тысяч, выбывших из строя в деле с неприятелем, убитых было 380 человек. Умерших от холеры насчитывается теперь столько же», –

писал корреспондент «Times» Уильям-Говард Рассел.

Но и после первых неудач русской армии князь Меншиков недодумал организовать в условиях горной местности в той или иной мере задержание противника. Русская армия спешно ушла в глубь территории. Или всё же – бежала? По вине всё того же главнокомандующего.

Не многовато ли этих самых «недодумал»? Основу этого словосочетания, как мне видится, составляет слово

«думать». Так вот, всё, что сделал, недодумав, князь Меншиков, можно было делать, вовсе и не думая. Ну а если думал, то, извините, чем?..

* * *

Буду самокритичен: рассуждать задним числом всегда проще. И если бы подобное (о никудышности светлейшего князя Меншикова) я заявил, скажем, лет этак 150 назад, на меня наверняка бы зашикали. Правда, не все, но всё равно, «защитничков» того, по вине которого русской крови в той войне пролилось немерено, нашлось бы достаточно. Например, его бывший адъютант, Аркадий Панаев, который с какой-то поистине «адвокатской» одержимостью позже будет отстаивать невиновность князя, доказывая, что «светлейший» задолго до активных боевых действий в Крыму бил тревогу и отсылал на Высочайшее имя, а также военному министру одну тревожную депешу за другой. Ну да, отсылал – и что с того?

Как сообщает Панаев, ещё 21-го января 1854 года в своём секретном донесении на Высочайшее имя (за № 233), князь Меншиков «выражает опасения, что неприятель предпримет атаку на Севастополь с моря и суши в значительных силах для овладения городом и для истребления флота». В другом секретном донесении (№ 237), отправленном императору через шесть дней, он «выражает предположение о покушении неприятеля в значительных размерах – на Крым». 25 марта (донесение № 288) князь «повергает на благоусмотрение Императора мысль об ограждении северного берега бухты оборонительной стеною», а вскоре (донесение № 296), «испрашивает дозволение об употреблении войск для обережения от нечаянного нападения и для наблюдений за окрестностями Севастополя». Донесение императору от 9 апреля (№ 299) подтверждает «опасения насчёт предприятия союзников на Крым»…