Doll Хаус. Собиратель кукол

Она тоже закуривает. Выпускает из округленных губ дымные кольца. Фирменный жест.

— Как Кэтрин после «химии»?

— Хреново. Нет никакой положительной динамики. Метастазы в печени и легких.

— Как она?

— Держится. Поддерживает меня и работает над его психологическим портретом.

— Тебе не кажется, что не стоит вам обоим так в это влипать?

— Для нее это способ отвлечься.

— А для тебя?

— Я просто должен его поймать.

— Знаешь, Фрэнни, у всех нас есть долги чести. Хочешь, расскажу про свой должок?

Я ведь ничего не знаю о ее жизни. Зачем вести задушевные беседы, когда есть дела поинтереснее? Я знаю, что Эли любит грубый секс, и понятия не имею, откуда она родом.

— Валяй! — говорю я, опершись затылком о стену. Пора домой, но там поминки и чувство вины.

— У меня есть сестра. Точнее, была. — Она гипнотизирует сигаретный огонек.

— Ты никогда не рассказывала о ней.

— Все сложно. Мы никогда не были близки. Между нами десять лет разницы. И Анна всегда была не от мира сего. В двадцать один она подалась в общину амишей в Ланкастере и пропала с радаров. Мама пыталась выйти с ней на связь, но не особо получалось. У Анны было четверо детей, но мать так и не увидела внуков, и всегда об этом жалела. Три года назад все жители общины сгорели в церкви. Наверное, слышал об этом? Выжила одна девочка. Младшая дочка сестры.

Она вытаскивает из нагрудного кармана фото и показывает мне. На фото испуганная девчушка лет пятнадцати. Блондинка. Пронзительные глаза смотрят прямо в душу.

— У мамы случился инсульт, когда она узнала об этом. Перед смертью мама очень просила позаботиться о девочке. Я тогда жила в другом штате и пока готовила бумаги на перевод, Ребекка сбежала. Я думала, что с моими связями ее будет просто найти, но вот прошло уже три года, и ничего. Я обещала о ней позаботиться и не сдержала слово.

— Эли, еще не все потеряно! — тихонечко стискиваю ее руку.

— Все в моей жизни потеряно, Фрэнни. Я все думаю, что было бы, если бы мы встретились пятнадцать лет назад, еще до Кэтрин. Все горело бы огнем. — Сильнее сжимает мои пальцы.

— Мне пора. — Укладываю ее руку рядом со своим коленом.

Поднимаюсь на ноги и шагаю прочь.

— Фрэнни, — тихо зовет Эли.

— Да? — оборачиваюсь.

— Держись! Просвет есть всегда.

Молча киваю. Не будет никакого просвета. Дни грома отныне — мои будни.

Выхожу на улицу. Дождь льет как из ведра. Темное небо простреливают вспышки молний. Я подставляю лицо порывам ветрам и хлестким холодным каплям. Позволяю дождю промочить себя до нитки, пока с волос и одежды не начинает сбегать вода. Я настолько дезориентирован, что не знаю, куда повернуться лицом. Удары сыплются со всех сторон. Я закрываю глаза и представляю единственное, за что могу зацепиться. Глаза девчушки с фото. Почему ее? Не знаю. Просто никогда не видел подобных глаз. Если бы Эли рассказала мне эту историю раньше, я бы ее нашел. Или нет? Я же ни на что не способен. Ни жену не могу сделать счастливой, ни любовницу. Ни работу выполнить, как надо.

— Босс, вы в порядке? — голос Саймона перекрывает бурю.

— А что, непохоже? — отвечаю я

— Нет!

— Что ты здесь делаешь?

— Миссис Малленс прислала. Волнуется за вас. Давайте отвезу вас домой.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

* * *

Дом пуст. Все ушли и остались только беспорядок и грязная посуда. Кэти пытается убираться. Каждая мелочь теперь дается ей с трудом.

— Я все уберу, а тебе надо отдохнуть! — Забираю у нее грязные тарелки.

Она смотрит на мокрые следы и воду, которая стекает на ковер, и говорит:

— Ты умудрился пропустить поминки собственного отца.

— Ты же сама меня отпустила.

— Я больше не знаю, для чего ты это делаешь. Ты прикрываешься работой, чтоб не соприкасаться с тем, что тебе скучно. Или с тем, что тебя тревожит. Постоянно хочешь быть на передовой. Опять.

— Ты же знаешь, что это не так.

— Фрэнни, я хочу, чтоб ты перестал закрывать глаза. Прими то, что происходит. Не беги от этого.

— Кэти, тебе не убедить меня в том, что это конец. Ты поправишься! Я его поймаю, и все будет хорошо.

— Фрэнни, звонил мой онколог. МРТ показала метастазы в мозге. Нет никаких улучшений, — говорит она безучастно.

Привыкла к плохим новостям. Смирилась.

— Любимая, бывали случаи, когда люди и на четвертой стадии выкарабкивались.

Хочу обнять ее, но не решаюсь из-за того, что мокрый насквозь.

— Я человек науки и не верю в чудеса.

— Кэти, я просто хочу быть с тобой. Хочешь, я передам это дело федералам, и мы с тобой будем проводить все время, что осталось, вместе?

Она качает головой.

— Нет, я хочу, чтоб ты его поймал. Но мне нужно быть уверенной, что когда меня не станет, ты будешь в порядке. Просто прими факт моей скорой смерти.

— Кэти, как я могу? Мы столько лет вместе.

— Нас ничего не связывает, — говорит она, и мне становится больно дышать. — Ты никогда не думал, что все наши дети погибали, потому что мы просто не подходим друг другу?

— Нет, не думал.

— Как же та история с Бэт?

Почти семь лет прошло. И за все эти годы она не попрекнула меня даже взглядом, но сейчас другое дело. Сейчас настало время платить по счетам.

— То была моя ошибка. Я вернулся к тебе, и мы были счастливы.