Дом грозы

– Ты что, Фандер Хардин, считаешь, что я не могу о себе позаботиться? – Нимея негромко смеется, закатывает глаза, но при всем внешнем спокойствии чувствует, как подрагивают пальцы рук.

Фандер что-то кричит, но Нимея не слышит. Его голос стал совсем глухим, будто Фандера накрыли колпаком из толстого стекла.

Нимея слышит хруст веток за спиной и резко разворачивается, тут же натыкаясь на взгляд мертвецки-черных глаз. Фольетинец стоит совсем близко, за густо разросшимися вокруг небольшой поляны деревьями. Помятый, оборванный, обросший и полубезумный.

– Конечно, ты, крошка, сможешь о себе позаботиться. – Фольетинец скрещивает на груди руки и в совершенно комичной манере вытягивает губы, состряпав задумчивое выражение лица. Тот самый, что напал на них у дороги.

– Что вам нужно и почему вы его заперли? Разве вам не траминерец нужен? – Она шарит взглядом по кустам в поисках других, но больше никого не видит. Или прячутся, или фольетинец тут один.

– Траминерец – скучная добыча. Пусть лучше наблюдает. Он знает, что его ждет. С тобой же намного интереснее, разве нет? Смотри… Это справедливо. Фольетинец на фольетинку.

– Почем мне знать, что ты один?

– Ну-у, гарантий никаких. Только надежды. Неужели ты рассчитываешь на честность таких ребят, как мы?

О да, рассчитывать нечего.

Идея этого путешествия уже начинает казаться Ноке глупой. Проще было бы рискнуть головой чертова Хардина и плыть через Таннат, а лучше было взять с собой Омалу и надеяться, что Энг дотянет до их возвращения. Но не соваться в самые отвратительные районы относительно приличных стран в надежде избежать проверки документов, чтобы потом попасться в руки тупым бандитам.

– А я тебе нужна, потому что?..

– Потому что ты подстилка траминерца, малыш.

– Как мило, – кивает Нимея, подумывая, что сделать сначала: бросить в фольетинца боевую сферу, накинуть щит или обратиться волком и отгрызть отморозку хозяйство. Ее передергивает от отвращения, она даже успевает упустить нить желчной речи незнакомца.

Тот не кажется таким уж опасным. Всклокоченные бесцветные волосы с едва заметным каштановым отливом, тусклые глаза. Он, вполне возможно, полубезумен. Такое случается с оборотнями, они слишком легко теряют рассудок, потому что всю жизнь делят его с волком. Участь подобных – стать брашами и навсегда лишиться своего человеческого вида, да и волчий облик они теряют, становясь малоприятными, брызжущими слюной существами.

– И каков твой план?

Нимея осматривается в поисках артефакта, что создал вокруг Фандера защиту, краем глаза цепляет взглядом фигуру Хардина. Он орет во весь голос, но купол глушит звук, который глохнет за пузырящимся щитом, и можно услышать только обрывки фраз, прочитать по губам: «Нимея». Его отчаяние мгновенно проникает и под ее кожу. Он действительно до жути боится. Как это, должно быть, страшно – находиться по ту сторону? Нимея может поклясться, что по губам Фандера читает: «Оставь ее, бери меня», обращенное фольетинцу, и даже усмехается. Она бы на его месте оказаться не хотела.

– План прост. Сначала разобраться с тобой. Потом с ним, когда он будет достаточно напуган, чтобы начать смешно бегать по лесу.

Речь фольетинца все еще слишком связная. Он вполне человек, чтобы строить планы, но в недостаточной степени, чтобы сочувствовать. Гремучая смесь.

– Ты не напал на нас ночью. Почему?

– Вы были на территории Аркаима, душка. Сейчас вы уже на территории Дорна.

– А у тебя браслет, не дающий обращаться на территории Аркаима, – догадывается Нимея, поглядывая на артефакты, украшающие массивные запястья фольетинца. Среди них выделяются тюремные браслеты из позеленевшей бронзы. – Ты изгнан из него. Точнее – твой волк…

Вместо ответа он улыбается, становятся видны желтые заостренные зубы, будто сточенные до острых клыков. Не волчьи и не человеческие. Нимея продолжает:

– А твои друзья где? Неужели пришел один? Давай-ка я попробую сама предположить… Вы орудуете на трассе Дорн – Аркаим, на границе, где даже пост не стоит и любой желающий может шастать туда-обратно. Это единственное место, где можно пересечь границу инкогнито. Упущение, кстати. Нужно сообщить о нем дорнийскому князю, к которому мы как раз спешим в гости…

– О, так это у нас важные шишки путешествуют ин-ког-ни-то? – От смеха безумца по коже пробегают мурашки. – У вас-то тоже небось рыльце в пушку, раз катите через пустые посты?

– Вот почему вы именно тут. Приличные люди этой дорогой не ездят… их не жалко, и патруля нет. Тебе нельзя обращаться в Аркаиме, значит, тебя судили там. А твоим дружкам… я просто предположу… нельзя пересекать границу? Вероятно, еще идет следствие? О, или они беглые?

– Что-то вроде того, – сквозь зубы хрипит фольетинец, закатывая рукава.

– Значит, мы и правда один на один, если не врешь. Убьешь меня?

Нимея все это время делает крошечные шаги назад, но неожиданно ноги упираются в преграду, а в районе лопаток явно чувствуется тепло руки Фандера, купол глушит звуки, но он нематериален, он не лишает ее хотя бы такой поддержки.