Дорога на Тортугу

Шкипер ничего ему не обещал. Но Гвоздику стало так обидно. До слез. Почему с ним всегда так? Он ведь не плохой. Ну, может, не самый замечательный, но вполне нормальный мальчик. Умеет свистеть по-птичьи, яичницу готовить… Так почему он никому не нужен?

— Вовсе нет, — улыбнулся Шкипер, — просто мы еще не придумали, как их можно выполнить.

— Но я же не прошу достать мне луну с неба! — Гвоздик вышел из себя. — Просто быть рядом, — добавил он чуть тише.

— А вот достать луну как раз проще простого. Гляди.

Шкипер крутанулся на каблуках, три раза подбросил в воздух молоток и прошептал что-то невнятное. Пиратское заклинание? Он подмигнул Гвоздику и взял у него остывшую чашку. Поводил над ней руками, подул и передал обратно. И вскоре там действительно появилась луна!

Точнее, ее отражение, заплутавшее среди дубовых ветвей.

— Ну вот и луна! — хлопнул в ладоши Шкипер и расхохотался. — Прямо у тебя в руках.

Гвоздик уставился на маленькую луну, плавающую в чашке.

— Можно быть рядом, даже если ты далеко.

Гвоздик сделал глоток. У луны был вкус мяты. И хоть чай давно остыл, Гвоздику стало теплее.

— Чай — это грелка для души, — улыбнулся Шкипер и положил руку Гвоздику на плечо. Рука-якорь. Хочешь не хочешь, а тянет за собой.

Глава 12. Дорога на Тортугу

На часах 5:24. Мама придет в 8:00. Шкипер отплывет в 7:00. Папаша дрыхнет до… а кто его знает? Путь свободен!

Гвоздик скинул одеяло. Джинсы, толстовка, носки. На всякий случай он спал одетый. Точнее, не спал. Как тут уснешь, когда сердце рвется на кусочки? А может?.. Нет. Решено!

В занавесках запутались первые солнечные лучи. В косых столбиках света кружили пылинки. Знакомые, родные пылинки. Гвоздик глянул в зеркало. Отросшие светлые волосы, большие серые глаза. Синяк на щеке еще напоминал о себе желтоватым пятном. Не очень-то похож на пирата. А если так? Гвоздик нахмурился. Попробовал принять лихой вид, но вышло не очень убедительно.

Ладно. Пора.

Мальчик остановился в дверях. Прислушался. Папаша храпел на диване. Гвоздик задержался, какие-то старые картинки зашевелились внутри.

Вот Папаша сажает совсем маленького Гвоздика себе на шею. Ух, высоко! Выше облаков! Гвоздик смеется и колотит ножками. А вот мороженое. Такое большое! Одной рукой не удержать. Сладкие капли катятся по рукам, падают на штаны. Шлеп! Папаша морщится, хмурится и… Гвоздик потер щеку, и картинка исчезла.

Пора.

Тихо, чтобы дверь не скрипнула, он выбирается наружу, в прохладный, пыльный сумрак подъезда. Шумно дышит. Сердце колотится так, что слышно в соседней квартире. Но никто не выскакивает и не спрашивает, куда это в такую рань собрался мальчик с рюкзаком.

5:36. Город спит. Город не знает, что сегодня его покидает самый добрый, самый веселый, самый лучший в мире друг.

Гвоздик бежит по ступенькам вниз. С седьмого этажа проще на лифте, но вдруг тот застрянет?! Что тогда? При мысли, что Шкипер может уплыть не попрощавшись, внутри все холодеет. Хотя Гвоздик знает, что Шкипер ни за что этого не сделает. Но все равно бежит по лестницам так, что легкие начинает жечь.

Вот он уже внизу. Хлопнула дверь подъезда. Гвоздик шумно дышит, словно рыба на суше. «Рыбе» срочно нужно к реке!

Последние три дня Шкипер ночевал на берегу. На Тортуге оставаться опасно. В любой момент могла заявиться Лара — и тогда все пропало.

Гвоздик заскочил в первый автобус. Растрепанная кондукторша окинула его безразличным сонным взглядом, сдала сдачу, выдала билет.

«Чего она так пялится?» — подумал Гвоздик и отвернулся к окну.

Парк. Больница. Улица Мира. Монастырская. Набережная. Остановки проносятся за окном. Игрушечные домики старого центра, стеклянные исполины, мосты, магазины, скверы, памятники. Гвоздику все кажется нездешним, чужим. Будто он, Гвоздик, и не прожил тут всю жизнь. Гость, которому пора вернуться домой.

Наконец-то конечная! Гвоздик выскочил в поля и побежал к реке. Там, за холмом, под кроной прибрежных дубов у Шкипера временный лагерь. Картошка в котелке, стук молотка, Бородатая Мэри, кофе, свобода.

Но сегодня день отплытия. Палатку свернули и упаковали. Плот покачивался на воде. Крепкий и ладный, хоть сейчас в открытое море! Брезентовый навес вместо каюты. Ящик со ржавыми железками вместо якоря. Мачта, а на мачте ярко-синий флаг с белоснежной птицей. Новая «Ласточка» расправляет крылья!

— Гвоздик! — Шкипер вскочил с места и заключил Гвоздика в медвежьи объятья. — Я уже боялся, что ты не придешь.

— Это еще почему? — смутился Гвоздик.

— Оставаться тяжелее, чем уезжать.

— А кто сказал, что я собираюсь остаться? Я плыву с тобой! — сердито бросил Гвоздик и с вызовом уставился на Шкипера.

«Отошлешь меня домой — все равно убегу!» — говорили большие серые глаза.

«А как же твоя семья?» — спрашивал зеленый глаз.

«Это кто семья? Папаша, что ли?» — сверкнули серые.

«А мама?» — зеленый.

На дне серых глаз потеплело. Заметался маленький огонек сомнений. Но через секунду стальные волны решимости захлестнули и его. «Плыву, и точка».

— Уверен? — только и спросил Шкипер.

— Уверен, — твердо ответил Гвоздик.